— Полукровка — дочь Элвина. Он долго скрывал факт её существования ото всех на свете, но в итоге на неё вышли наши люди. К слову, вышли по наводке проректора Нойса, раскрывшего секрет своего сына. Вчера утром, когда вы были в Ульстоке, девочку схватили, её отца — тоже, за вооружённое сопротивление властям и укрывательство. Похоже, проректор немного просчитался со временем доноса: рассчитывал, что тайную семью его сына ликвидируют тихо, пока тот находится в отъезде, но Элвин вернулся раньше, чем планировал, и вступил в бой за дочь.

Угрюмый тон заместителя отражал его чувства, и Ригорин в который раз задумался: какие законы они защищают? Да, полукровки с магическими силами объявляются очень редко… или сведения об их уничтожении не часто доходят до столичных кабинетов? Сорвавшись с места, Ригорин побежал в подземный каземат управления.

Прежде Ригорину не доводилось видеть, чтобы человек так сильно изменился за столь короткий срок: сидящий в камере Элвин Нойс выглядел ровесником своего отца проректора, а не на собственные тридцать шесть лет. Когда он в последний раз сталкивался с Элвином во дворце? На той неделе? Тогда наследник рода Нойсов был привычно элегантен, сдержан, неразговорчив и излучал внутренний покой, которому всегда завидовал Ригорин: словно он обрёл смысл и счастье жизни. Сейчас же в камере сидел полуседой, раздавленный горем мужчина с опухшими глазами в кровавой сетке капилляров и тусклым взглядом. На приход главы королевской стражи арестованный отреагировал еле заметным поворотом головы.

— Мне только доложили, что ты здесь, я полчаса назад прилетел в столицу, — выдавил объяснение Ригорин, с ужасом осознавая, что он опоздал. Страшно, невозвратимо, смертельно опоздал с приходом!

— Убей меня, пожалуйста, магическая защита камер не даёт мне сделать это самостоятельно, — равнодушно отозвался Элвин.

— Я не могу! — воскликнул Ригорин, и его перебили сухим скрипучим возгласом:

— А что ты можешь? Вернуть жизнь моему ребёнку?! Или покой моей любимой женщине, над которой всю ночь люто издевался жестокий негодяй?! В чём вина моих девочек, в чём?!!

Ригорин опустился на лавку напротив бывшего товарища по академии. Ему впервые пришла в голову догадка, почему на последних курсах Элвин так отдалился от друзей: у него появилась тайна — скрываемая ото всех семья. Семья, которую уничтожили сотрудники его ведомства. Уничтожили беспощадно и хладнокровно, как недопустимую ошибку природы.

— Забери её в свой дом, забери к себе мою Элли. Надеюсь, её еще не выкинули на улицу, и ты сможешь отыскать её в его доме. Это моя последняя просьба, — прошептал Элвин.

— Её забрал кто-то из моих людей? — хрипло спросил Ригорин. Бывший товарищ напрасно так переживает о своей возлюбленной — Ригорин не держал в управлении людей, способных измываться над беззащитной женщиной.

— Если бы… Её увёз Дьявол Дайм, он теперь курирует дела полукровок. Сказал, поиграется до утра и вышвырнет. — Несчастный арестант закрыл лицо ладонями и покачнулся.

Дьявол?! За семьёй Элвина явился отряд под предводительством магистра?!

Ригорин шумно выдохнул, огляделся в каменных стенах каземата, имеющих «глаза» и «уши». Сказал, осторожно озвучивая только те сведения, что являлись общеизвестными:

— У Дайма вчера не было времени с кем-то забавляться: он весь вечер кормил комаров в засаде в лесу под Ульстоком. И всю ночь «игрался» с хорошо вооружённой группой сектантов-убийц: вначале дрался, прикрывая моих стражников, а потом до утра вёл допрос захваченных. Не уверен, что он уже успел вернуться в столицу.

— Не вернулся? — вскинул голову Элвин. Его воспалённые глаза загорелись безумным огнём: — Забери её сейчас! Забери её!!! Поклянись, что заберёшь в свой дом! Кем угодно: прачкой, кухаркой — поклянись!

— Хорошо, успокойся, я клянусь. Иду прямо сейчас!

У двери Ригорина нагнала тихая-тихая просьба:

— Похорони мою девочку по-человечески, если найдёшь…

— Я постараюсь её найти, — пообещал Ригорин, мысленно добавив: «А вот клятву похоронить её давать ни в коем случае не буду! И, пожалуй, тебе не стоит знать, что твою семью выдал стражникам твой собственный отец».

Подлетая к столичному дому Даймов, Ригорин увидел приземляющегося у крыльца магистра. Его тоже заметили, и Имран проворчал:

— Наши встречи становятся всё более частыми и скорыми. Даже не надейся, что я куда-то сорвусь без завтрака.

— О, завтрак! Блестящая идея, я с тобой! — невозмутимо навязался в гости Ригорин. — Заместитель Борк почти идеальный сотрудник, но сервировать мне завтраки так и не додумался. Надо завести в управлении такой порядок: делу — время, завтраку — обязательный час.

— Завести надо не порядок, а жену, тогда проблема завтраков и обедов отпадёт сама собой.

— Себе-то не завёл, — указал на неотработанность гипотезы Ригорин.