— Это был какой-то ритуал?

— Я же сказала, даже могла бы — не стала бы рассказывать, — с раздражением ответила она. — Тебе нужно сейчас не обо мне переживать, а о себе.

— Вы меня выдадите тёте? — сразу спросила я главное.

— Не знаю. — Она покрутила головой. — Возможно, если бы не смерть твоей горничной, я была бы уверена, что ты всё выдумываешь. Что она могла знать такого, что её лишили жизни?

— Могла выдать похитителя, — предположила я. — Мне показалось, что дон де Монтейо хотел расправиться с ней сразу, но она убедила его в своей полезности, как моей горничной. Когда я сбежала, она стала для него не просто бесполезной, а опасной.

— Возможно, — согласилась сеньора. — Но Селию я бы тоже не исключила.

Похоже, иллюзий по поводу бывшей подруги она не испытывала, хотя и пачкать её имя не хотела.

— Так что вы решили со мной делать?

— Пока ничего. Поживёшь у меня, — она прищурилась с видом «отказ не принимается». — Посмотришь, насколько жизнь Сиятельной отличается от жизни простой горожанки. Возможно, это убедит тебя вернуться лучше тысячи пустых слов.

В принципе, этот вариант меня бы устроил, не виси над головой Дамокловым мечом возможность возвращения в семью. Уверена, если бы не общая неприглядная тайна тёти и сеньоры Лусеро, я бы уже сидела в герцогском особняке. Возможно, если сееньору материально заинтересовать, она станет куда снисходительней?

— У меня есть чем платить за проживание.

— Оставь свои гроши себе, — махнула она рукой. — Не разорюсь, если будешь у меня столоваться.

— Я могу вам помогать.

— Помогать?

— Например, тут. — Я обвела рукой помещение с алхимическим оборудованием, сразу вспомнила, что этим могу подставить сеньору Лусеро. — Или ходить на рынок за продуктами. Могу прямо завтра с утра пойти.

Она насмешливо прищурилась.

— Прямо завтра не получится. Ты совсем не интересуешься новостями?

В библиотеке замка не было подшивок газет, а ведь их наверняка выписывали. Получается, тётя дала указание их от меня прятать.

— Меня от них ограждали.

— Прямо завтра всю первую половину дня никто не должен работать. Рынки в том числе.

Объяснять она не торопилась, пришлось спросить самой:

— Почему? Завтра какой-то праздник?

— Можно сказать, что так. Завтра Его Величество Теодоро Второй со своей невестой едут получать благословение в Главный Храм Двуединого.

— Благословение?

Нет, я знала, что свадьба — дело решённое, но всё равно было весьма неприятно о ней услышать. Если я смогу успешно скрываться, то больше никогда не увижу Теодоро так близко, как в наши последние встречи. Возможно, это и к лучшему: как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Вон из моего сердца, Теодоро, вон! Думаю, если буду это повторять ежедневно, раз по десять утром и вечером, должно сработать.

— Первое из трёх, — пояснила сеньора Лусеро. — Это положенная процедура для любой королевской свадьбы. Удивительно, что ты не знаешь.

— Если бы меня на неё пригласили, я бы непременно всё выяснила, — огрызнулась я. — Я предупреждала, что у меня блок на памяти, могу не знать очевидных вещей.

Она насмешливо хмыкнула.

— Есть хочешь?

— Ужасно.

— Тогда разделите со мной ужин, донья.

Скорее всего, это была ритуальная фраза, ответа на которую я не знала, поэтому просто сказала:

— С превеликим, удовольствием, донья.

— Да не называй ты меня доньей! — взорвалась она. — Я давным-давно потеряла право на это обращение. Зови меня Исабель. Для посторонних ты временно будешь моей племянницей из провинции.

— Хорошо, тётя Исабель, — покладисто согласилась я.

Сейчас за ужин я была готова вообще на всё, точнее, почти на всё. Ничего такого, что унижало честь и достоинство как моё, так и герцогов Эрилейских, я бы делать не согласилась. Впрочем, тётей сеньора Лусеро оказалась нетребовательной. Накормила меня ужином и отправила опять в ту же комнату, предварительно выдав ночную сорочку и полотенце, чтобы я могла привести себя в порядок после бурного дня.

Оказавшись одна, я наконец достала прихваченные письма как свои, так и дона де Монтейо. Если их разложить по датам, можно узнать, что же беспокоило Эстефанию. Но увы, как я и боялась, те письма, которые были якобы от меня, содержали лишь пустые страницы. Целая пачка конвертов, в которых заложены пустые листы. Вряд ли Эстефания использовала проявляющиеся чернила, а значит, мне пытались подсунуть обманку. Но это могло означить как то, что герцогиня никогда не писала дону де Монтейо, так и то, что её письма на всякий случай он решил приберечь в безопасном месте. Потому что шантажировать надо, имея козыри на руках, а что, если бы я пришла с охраной не только в лице Эсперансы и отобрала бы у него бережно лелеемые доводы в пользу нашего брака?

Я сложила все письма вместе и отправилась изучать местные удобства. Они оказались пусть и не такими шикарными, как в особняке Эрилейских, но для меня вполне современные и понятные. Я даже ванну наполнила без указаний хозяйки дома. Возможно, она рассчитывала, что я приму только душ, но я решила успокоить нервы единственным доступным способом. И нервы успокоились до такой степени, что я чуть не уснула в ванне. Странное дело, я проспала почти весь день, но сейчас меня опять неудержимо клонило в сон. Плохо, если это последствие приёма моего средства, а не порошка Эмилио.