— Да завидует она! — отмахнулся чертяка, крутясь возле зеркала, любуясь собой распрекрасным. — У нее дар есть, но сла-а-абенький. Ей такая партия, как тебе, не светит даже с богатым приданым.

Интересно…

— А как ты это понял? Ну, про дар.

— Да тут нечего и понимать! — хмыкнул хранитель и, наконец отлипнув от зеркала, принялся вышагивать по комнате. — Я же аджан. За версту магию чую. Вот у Андрюхи твоего сильный дар. Аж две, девонька, стихии! Воздух и вода. Видела, как он принюхивался?

— Э-э-э…нет.

— Слепая ты моя курочка… Меня он учуял! Хуже подстилки своей блохастой! — Чет демонстративно скривился.

Надеюсь, это он не про его любовницу.

И почему я опять думаю про его любовниц?

— То есть ты хочешь сказать, что он понял, что я возможно, чисто гипотетически, обладаю магической силой?

От этого предположения неприятно засосало под ложечкой, но Чет меня успокоил:

— Не понял он. Куда ему вот так сходу разобраться, если ты еще сама ничего не понимаешь.

— Но лучше больше не появляйся, когда он рядом. На всякий пожарный.

Аджан неопределенно пожал плечами, а я продолжила расспрашивать:

— И тебе больше ничего странным не показалось?

— Что именно? Ты ж не ждала, что тебя как родную примут?

— Такого, может, и не ждала, но бить вот так — подло. Я бы посмотрела, как бы они запели, если бы Анну или Наталью также помузицировали.

— А никак не запели бы. Андрей цесаревича попросту убил бы, а сам на плаху отправился.

— И тогда уже точно прощай славный род Воронцовых. — Я тихонько вздохнула.

— Поверь, Машка, он именно так бы и сделал. За своих родных мужик горы в пыль сотрет.

Хорошее качество, просто отличное. Одна беда — кто сказал, что он точно так же будет относиться ко мне? По-хорошему, ему куда выгоднее услать меня в какую-нибудь Тьмутаракань и забыть, что у него есть жена. И не факт, что из Тьмутаракани будет проще вернуться на Землю.

Или вообще убить прикажет, чтобы от камня на шее избавиться.

В глазах неожиданно защипало. Это не я, если что, а тело, которое не мое.

— И чего носом хлюпаем? — уловил перемену в моем настроении недолис. — Давай только без слез, девонька. Ненавижу я это мокрое дело.

— А ты бы не хлюпал? Замуж выдают — не отвертеться, жених не в восторге, его семейство тоже. Надолго ли хватит заботы императора?

— А этот-то тут причем?

— Пока он приглядывает за мной, убить не должны… Ну чисто теоретически. А я еще ни черта в магии не смыслю и чего ждать от окружающих — неизвестно. Беззащитная и бесполезная.

Кажется, я начинала расклеиваться. Вообще, не люблю я это дело, но, видимо, усталость и стрессовый вечер оказались сильнее и все-таки меня одолели.

Раньше можно было на любую неурядицу пожаловаться маме. Спросить совета, да и просто крепко ее обнять. Зарядиться с лихвой и нежностью материнской, и любовью. А тут? Где взять на всё силы и выдержки?

К кому здесь обратиться? К Татьяне, которую волнуют только личные интересы и на чувства племянницы ей начхать? К Вяземскому? Очень смешно…

Я шмыгнула носом и тут же едва не взвилась до потолка. Эта собака дикая, которая недолиса, ущипнула меня! И пребольно!

— Эй! За что?!

— Я же сказал — ненавижу слезы.

— Хреновый аргумент.

— Лапонька, лягушенька моя зеленая, — пропел он. — И не округляй глазоньки, ты, когда плачешь — вылитая квакушка. Помогу я тебе с магией — не реви.

— Поможешь?

— А то! — самодовольно подтвердил чертяка. — Как все уснут, так и проведу в библиотеку.

Мда, я вообще рассчитывала на другое. На практическое занятие, чтобы сразу, особо не напрягаясь, начать творить магию. Но книги — это тоже неплохо.

— И покажу с чего начать, а на что внимания даже не обращать. Как тебе?

— Отлично. — Мой ответ смазала зевота, бороться с которой сил уже не осталось.

— Вот и славненько, вот и поспи пару часиков. Они все равно раньше не улягутся. А я разбужу, когда придет время. Честное аджанское, девонька!

— Машка!

— Еще минуточку, — сонно пробормотала я, снова накрываясь одеялом. А погружаясь в блаженное забытье, добавила: — Лариса Анатольевна, я вам завтра пряники принесу.