Шрифт:
И тут же раздались радостные крики: “Ура! Мы победили!“ Все развеселились и стали обниматься.
– Фу, как неквасиво, – заявила Гекка со знанием дела. – Свабенький он какой-то, пвохо надутый, даже чпокнуть товком не смог.
Кстати, не удивляйтесь, что Гекка кое-какие звуки не выговаривает: её сделали улыбающейся во весь рот – попробуй-ка в таком состоянии все звуки правильно произносить.
Кот сотворил лапой какое-то сложное, почти неуловимое движение, что-то мелодично зазвенело, и прямо в лапку Лёвке скользнуло маленькое серебряное лезвие – копия кошачьего когтя, которым тот только что расправился с чудовищем.
– Держи! Будет у тебя теперь свой волшебный коготь.
– Это всё!? – растерянно пробормотал Лёвка, рассматривая серебристую штуковину. – Вот так просто?
– В общем, да, просто в следующий раз ткни в него моим когтем. Обычно этого хватает. Кстати, осторожнее – коготь очень острый. С ним лучше вот так…
Кот взял коготок, особым образом приставил его к лапке Лёвки, и серебряное лезвие, как самый настоящий коготь, втянулась внутрь лапы.
– Вот, – удовлетворенно сказал Кот, – Теперь только взмахни лапкой, как будто выхватываешь шпагу или меч, и коготок появится!
– Ух ты! – восхитился львёнок, – пробуя своё приобретение. – А что это было, вообще?
– Ну, мы называем их ужаснами. Просто такое название. Ничего страшного.
– Куда ещё страшнее-то?
– Да это же пустышки, воздух один, как, между прочим, и большинство страхов на свете. Знаешь, я думаю, люди со своими страхами много чего напутали…
Лёвка не согласен.
– То есть мне, теперь всё время сидеть возле Тима и эти штуки чпокать? – спросил Лёвка, через пару дней, когда всё успокоилось и Чёрный Кот заглянул узнать, как дела. Они втроём сидели на стеллаже у Бабани и разговаривали. Лёвка всё это время уже исправно “чпокал ужасны”, Тим спокойно спал в своей кровати, и всё было хорошо.
– Мне что ли всю Тимину жизнь эти штуки гонять? Я не против, я просто спрашиваю.
Кот вздохнул.
– Знаешь, малыш, на самом деле, ужасон – такая штука: ты не сможешь его остановить. И я не смогу. Никто не сможет. Этот сон, видимо, нужен Тиму. Это нормально.
– Как это, нормально?! Вот эта чёрная пакость? – почти закричал Лёвка.
– Ну и что? Я тоже чёрный. И ночь чёрная. Это ничего не значит.
– Но Тим мучается, – уже менее уверенно возразил Лёвка.
– Ну, так ведь не всё дается с удовольствием. Есть такие вещи, которые приходят к людям вместе с печалью или болью. Вот, укол или прививка – это больно, но только так можно справиться с болезнью, правда?
– Всё меняется, – поохала Бабаня. – В мои-то времена таких чуд не было.
– Были, матушка, ещё как были! Только в твои времена куда более страшные чуды наяву по земле ходили, подумаешь, какой-то чёрный сон, сколько их было тогда.
– Ох… Твоя правда. Нынче всё другое!
– Вот. И у нашего Тима, и у друзей его другие радости и другие печали. Живут они быстрее. Правда, взрослеют медленнее.
– Но, он же, сон этот – злой! – уже тихо возразил Лёвка.
– Не путай тьму со злом, малыш. Зло далеко не всегда прячется по темным углам. Зло очень любит расхаживать у всех на виду, блестеть своими чешуйками, командовать и раскланиваться во все стороны. А бывает так, что многие решают, что Зло лучше Добра. Они думают: ну и пусть оно – Зло, зато своё, знакомое! А знакомое зло лучше незнакомого добра. Тогда они ещё и благодарят Зло за то, что оно у них есть… Так что не пугайся и не переживай. Твой мальчик взрослеет, смотрит вокруг, как же тут без чёрных снов обойтись?
– Ну-у-у…
– Правда, именно тебе есть одна причина грустить, малыш. Именно тебе, – сказал Кот и чуть печально пошевелил усами.
– Какая ещё причина? – заволновался Лёвка.
– Ответь, чем взрослые от детей отличаются?
– Ну, ростом, наверное.
– А ещё?
Ответ-то Лёвка уже знал, но не хотел говорить, и Кот произнес эти слова за него.
– Твой Тим повзрослеет и перестанет тебя слышать. А потом перестанет с тобой играть.
– Я не хочу, – сердито буркнул Лёвка.
– Это, мил друг, от наших желаниев не зависит, – отозвалась Бабаня.
– Всё равно, не хочу! Это неправильно! Можно же что-то сделать?! Кот! Ты же волшебный! Ты мудрый! Скажи.
– Я… Не знаю, малыш. Не знаю. Никто из нас не знает. Так было всегда. Мы считаем, что, если это есть, значит, без этого нельзя.
Лёвка задумался.
Давай я, пока он думает, немного порассказываю, чтобы дальше было понятно. Как известно, игрушки не дышат и не едят, как мы. А ещё они не спят. Даже если их уложили в постель и накрыли теплым одеялом, они будут только играть в сон. Что такое взаправдашний человеческий сон, и почему мы с вами каждую ночь превращаемся в сопящие холмики под одеялом, им – игрушкам – абсолютно непонятно. (Ха! Как будто мы с вами многое про это знаем!)
Конечно, Лёвка гоняет плохие сны, но откуда они берутся и куда деваются, Лёвка понятия не имеет. А теперь оказалось, что это неизвестно даже тем, кто, по его мнению, знает всё!
На следующий вечер, когда наступило разрешённое время, и все игрушки и вещи перестали притворяться неживыми, на полу возле тумбочки, на которой дежурил Лёвка, можно было услышать такой разговор на языке, который не слышат люди.
– Так прямо и фказал?! (Это Гекка).
– Ага! Не знаю, говорит, и всё. Вообще никто не знает. (Это Лёвка).