– Прошу прощения, – извинилась Элли, – Я имела в виду, что он, в смысле, ужасон этот просто чувствует, что мы за ним следим.

– Да ты фто!?

– Обычное дело. Есть такая научная гипотеза: наблюдение влияет на результат.

– Это как, когда чувствуешь, что на тебя смотрят? – уточнил Лёвка.

– Ну можно и так интерпретировать. Наш подопытный чувствует, что мы за ним следим. Знает и выжидает момент, когда мы отвлечемся, например, начнем общаться или обсуждать что-нибудь…

Всё, что произошло дальше, длилось, мне кажется, одну малю-ю-юсенькую секундочку. Ну, ладно, не одну. Пять. Но – точно малюсеньких!

Раз!

– Ой-ёй-ёй-ёй… – тихонько запищала Гекка, и Лёвка увидел, что её большие круглые глаза становятся ещё больше и круглее.

– Внимание! Критическая ошибка! – протараторила Элли.

Два!

Лёвка обернулся.

Ужасон действительно выждал момент и использовал его на все сто. Он незаметно просочился через тени за спиной у Лёвки, и ужасонные щупальца жадно впились в подушку Тима. Тим чуть слышно вздохнул.

Три!

Лёвка, что было сил, так, что серебряный коготь превратился в светящийся полукруг, шарахнул по чёрному боку. Сон взорвался, как новогодний фейерверк.

Щелк-блимк! – это виртуальная Элли делает снимок со вспышкой, и всё вокруг на мгновение становится ослепительно белым.

Четыре!

Чёрная оболочка клочьями разлетается по углам, открывая проход. Щелк-блимк! – новая вспышка Элли. В свете вспышки виден уходящий в темный коридор Тим. Лёвка прыгает за ним и хватает за руку.

Пять!

Гекка вопит, как сирена. Тим из сна удивленно оглядывается. Его губы шевелятся:

– Лёвка?..

Затем Тим смотрит в сторону Гекки и становится ещё удивлённее. Лёвка следит за его взглядом. Щелк-блимк! Позади, словно на фотографии: орущая Гекка с виртуальной Элли в обнимку, сбегающиеся со всех сторон игрушки, спокойно спящий на кровати настоящий Тим и… Впереди всех, на самом краю прохода медленно и безвольно падает на пол он сам – Лёвка…

…Как, ты думаешь, как делается игрушка? Ну, деревянная, например? Это же не просто кусочек планеты, который взяли и отрезали лишнее. Не-ет! Всё гораздо интереснее и требует много времени, сил и, конечно, таланта! Помнишь, есть такое выражение “вкладывать душу”? Так вот, сначала появляется просто мысль: игрушечный мастер придумывает игрушку, создает её в голове и в сердце, потом рисует много-много раз. Выдумка в его голове постепенно оживает, у неё появляется характер, голос, история. Чем талантливей мастер, чем больше он любит свою работу, тем живее и интереснее будет новая игрушка. А потом уже в маленькой мастерской или на большущей фабрике – не важно – эта выдумка искорками разбегается по деревянным чурочкам, тряпичным мешочкам со всякой мягкой всячиной, по пластмассовым и металлическим штукам или даже по цифрам компьютерной программы.

И вот, когда эта “душа” получит тело, увидит всё вокруг, тогда только и можно сказать, что появилась новая игрушка.

И, представь себе: ни одной, даже самой бестолковой игрушке никогда и ни за что на свете и нигде в мире не придёт в голову вдруг выйти из своей уютной шкурки или из чего там эта игрушка могла быть сделана.

Лёвка в этом смысле ничем от всех других игрушек не отличался. Только этим и можно объяснить, что он от удивления и растерянности отпустил руку Тима.

Конец ознакомительного фрагмента.