Именно уверенность в профессионализме Лены и подтолкнула Гретхен ко встрече с ней. В тот год Гретхен делала первые шаги на ниве консультанта Бостонского полицейского управления. Она быстро схватывала и ловко добывала информацию, но в некоторых областях — она сама это признавала — ей не хватало знаний. И одной из этих областей являлось доскональное понимание аспектов работы правовой системы, особенно той ее части, которая касалась несовершеннолетних.

Лена взяла Гретхен в оборот и, потребовав за консультации неприлично огромную сумму денег, мгновенно очаровала новую знакомую. Не то чтобы Лена нравилась Гретхен — еще чего, не на ту напали. Гретхен никогда не забывала об этом, хотя горечь утраты, как это обычно случается, окрасила их отношения в более радужный цвет, чем то было на самом деле.

Просто Гретхен всегда питала слабость к женщинам, которые знали себе цену и без стеснения выставляли эту цену клиентам. Лена была именно такой женщиной, до кончиков пальцев. Что, впрочем, неудивительно. Стремительный взлет к славе ей обеспечили крестные отцы мафиозных кланов, частенько прибегавшие к ее услугам. Разве такую женщину могла напугать какая-то смиренная социопатка?

Гретхен консультировалась не только у Лены и, если бы все зависело от нее, никогда бы не допустила, чтобы их отношения вышли за рабочие рамки.

Но как-то вечером, спустя полгода после знакомства, она забежала к Лене в офис попросить о помощи в новом деле и остолбенела. Лена не походила на саму себя: опухшие веки, размазанная тушь, сведенные в нитку губы.

— Я собираюсь упиться до чертиков, — воинственно заявила она. — Ты — со мной.

— Я… э-э… — Гретхен дружелюбно помахала Лене, подстраиваясь под ее эмоциональное состояние, — не по этой части…

Лена расхохоталась. Она смеялась так долго, что на глаза ее навернулись слезы.

— Ну да, конечно, — всхлипнула она и разлила по бокалам умопомрачительно дорогой виски, — так я тебе и поверила. Не надо ничего говорить. Не надо никого слушать. Просто сиди и пей.

— Обычно именно так я и провожу свои вечера, — философски заметила Гретхен и стукнулась краешком бокала с бокалом Лены.

«Нам нужны люди, которые принимают нас такими, какие мы есть», — ответила она Маркони, спросившей, зачем социопатам друзья. Той ночью, сидя в полнейшем молчании и медленно, за часом час, приканчивая добротный виски, Гретхен поняла, что Лена, возможно, тоже нуждалась в добром товарище.

— Где Лена хранила документы? — прервала ее мысли Маркони.

Детектив явно чувствовала себя не в своей тарелке. Засунув руки в карманы джинсов, она затравленно озиралась, словно в музее или посудной лавке. «Выходец из среднего, а то и из низшего класса», — сделала вывод Гретхен и направилась в противоположный угол комнаты.

Там, почти сливаясь с фоном окрашенных стен, высился бледный, розовато-золотистый шкаф-картотека.

— А мы везунчики. — Гретхен выдвинула ящик, демонстрируя Маркони его содержимое. — Шкаф не заперт.

— Что ты ищешь? — заглянула ей через плечо Маркони.

— Пока не знаю, — покачала головой Гретхен, быстро перебирая папки.

Пересмотрев все находившиеся в шкафу документы и не найдя нужного, она склонилась над нижним ящиком, в который, как она знала, была вделана потайная ниша.

Проведя пальцами по гладкой металлической поверхности, она нащупала в ее ровной броне крошечную выемку и нажала. Послышался еле уловимый звук, похожий на экстатический вздох «нормала», достигшего высшего наслаждения в сексе, и Гретхен удовлетворенно произнесла:

— Вот она.

Маркони жарко задышала в ее обнаженную шею, и Гретхен заехала детективу локтем под ребра. Маркони попятилась и быстро спросила:

— Что за «она»?

— Финансовая ведомость, — отозвалась Гретхен, пролистывая толстый гроссбух в поисках того самого временного интервала, когда Лена начала вести себя страннее обычного. Будь Лена жива, она устроила бы Гретхен форменную головомойку за копания в ее бумагах. Однако теперь все это не имело никакого значения. Одна из транзакций приковала взгляд Гретхен. — Ага…

Маркони вытянула шею — похоже, острый локоть Гретхен ничему ее не научил, — протяжно присвистнула и снова качнулась на каблуках. «Ошарашена», — услужливо подсказало Гретхен мысленное досье.

— Да это ж больше, чем полугодовое жалование! На один депозит.

— А моего «ага» тебе недостаточно? — недовольно буркнула Гретхен. — Глаза разуй. Это платеж.

— Авансовый, — спокойно поправила ее Маркони. — Платеж производился в два этапа.

Вскипев от негодования на прозорливую Маркони, заметившую что-то, на что не обратила внимания она, Гретхен поджала губы и целую минуту разглядывала указанную в платеже сумму.