— Приятно снова вернуться в отчий дом. Это волшебный подарок для меня…, - мягко улыбаюсь, робко пряча глаза, — могу ли я отплатить за добро добром?

— Ты не говорила, что жила в этом доме, — вспыхивает Адриан, присвистывая и осматривая большой зал с новой порцией любопытства.

— Мама продала его много лет назад, нам срочно нужны были деньги, — вру и не краснею, — я очень рада, что наше родовое гнездо перешло в заботливые руки, — салютую бокалом и делаю глоток, не отрывая взгляда от застывшего Егора. Он пробует каждое мое движение на предмет выявления фальши.

— Знаешь, а кое-что ты действительно можешь сделать для меня…, - щёлкает пальцами, кивая каким-то своим мыслям.

— Интригуешь, — прячу взгляд в бокале шампанского. Сколько самоуверенности и надменности в его образе, сколько напыщенности в словах.

Бессовестный человек.

— Идём со мной, — кивает Адриану и Мишель, предлагая мне свой локоть. Ещё одна добродушная улыбка на моем счету и мы под ручку, как старые друзья, покидаем зал торжества. Обнаженную кожу спины пощипывает электрическими разрядами и я прекрасно знаю причину. Делаю вид, что поправляю прическу, оглядываясь через плечо, и замечаю широкоплечую фигуру, скрывающуюся в арочном углублении. Подпирает стену, недовольно сверкая взглядом. Не наделал бы глупостей.

— На этом месте раньше была коллекция маминых картин, — вела пальцами по шёлку пустеющих стен коридора.

— Я кое-что решил поменять, — небрежно повёл плечом, мельком взглянув на меня.

— Хозяин — барин, — отчеканила, кажется, слишком быстро, привлекая к себе внимательный долгий взгляд. Уловил стальную нотку? — Так куда ты меня ведёшь? — пытаюсь говорить мягко, отвлекая Егора от промелькнувшего на его лице сомнения.

— Я решил начать некоторые изменения с твоей спальни, — неопределенное пояснение вселяет в меня беспокойство, но я стараюсь держать себя в руках. Остаток пути до своей комнаты готовила себя к худшему, но не к такому…

Комната выглядела так, словно в неё попало несколько артиллерийских снарядов. Деревянный старинный паркет полностью содран и свален на месте, где раньше стояла кровать, внутренние стены частично разобраны, пыль, строительный мусор, а в углу мой детский портрет, припорошенный сизой трухой, на котором я в кружевном праздничном платье крепко держу новогодний подарок.

Когда первая шоковая реакция отпустила и ко мне вернулась способность говорить, я натянула на губы улыбку и повернулась к Орлову:

— Ремонт в самом разгаре — это хорошо… Ой, надо же, как мы умудрились забыть портрет? — подошла к раме, смахивая слой пыли. На самом деле, на сборы отец дал нам не больше получаса. Мы не подозревали, что больше не вернёмся в эти стены и взяли с собой только самое необходимое. Так что в поместье осталась куча наших вещей.

На ремонт этот хаос слабо похож, скорее на поиски чего-то. Тариэл говорил об отцовских тайниках, их, вероятно, и искали здесь. Странное решение, я бы начала с кабинета…

— Можешь забрать его, — великодушно тряхнул рукой, наблюдая за мной, как за подопытной мышкой.

— Спасибо, Егор, — подняла небольшого размера картину и протерла ладошкой остаток пыли. Этот портрет писала мама. — Стены даже разобрали, хотите расширить пространство? А вот тут для меня отец делал небольшой тайник, — показываю на разбитую стену, где когда-то располагался туалетный столик.

— Да, я как раз прихватил для тебя его содержимое, — распахивает полы пиджака и вытаскивает из внутреннего кармана небольшого размера розовый девичий дневничок. В этот момент я по-настоящему вспыхнула щеками. Нет, в этом дневнике не было записей о моей влюблённости в Егора, на тот момент мы ещё не были знакомы. Но осознание, что он мог прочесть мои откровения, пусть и детские, неприятно жалило.

— Я не читал, — заверил меня, возвращая книжечку законной владелице. Ага, как же.

— И его забыла, надо же. Благодарю, — обвожу пальцем золочённое теснение на дневничке, — знаешь, а ведь отец любил головоломки и тайнички делал в самых неожиданных местах. Ими весь дом усеян, — вскидываю взгляд, натыкаясь на ледяную сосредоточенность.

— Беспокоишься об их содержимом? — стягивает с себя маску и делает шаг, максимально сокращая расстояние между нами. Холодные голубые глаза, ничего не выражающее лицо. Робот, а не человек. В школе он был повеселее, душа компании.

— Нет, даже если что-то и осталось, оно теперь твоё по праву. Жалко только уникальные запирающие механизмы… отцу их изготавливали на заказ… — заявила как можно безразличнее, выдерживая натиск пронзительного, расчетливого взгляда.

Егор некоторое время рассматривает меня, размышляя, а затем меняется в лице:

— Княжна… как была невинным ребёнком в школе, такой и осталась… Тогда ты была слишком мала для меня, но сейчас…

Я приложила титаническое усилие, оставляя под своим контролем степень округления глаз. И ещё большее, чтобы не отшатнуться от его руки, коснувшейся моего лица. Это что ещё за цыганочка с выходом? Судорожно обдумывала план экстренной эвакуации, да так, чтобы Орлов не слетел с крючка. Если он вообще клюнул, в чем я сильно сомневаюсь.