Стою в пижаме с барано-овцами, волосы частично выбились из пучка, и я, размахивая большим ножом в поднятой руке, отсчитываю секунды в обратном порядке.

— Десять, девять…

В кухне полумрак. Я включила только свет над плитой, мне этого было достаточно. И сейчас этого освещения вполне хватило, чтобы различить, как удивление на заплаканном лице девушки меняется на испуг.

Я сбилась со счета и проследила направление её взгляда.

Даша смотрела в упор на нож в моей руке. Слёзки в глазах высохли, рот беззвучно открывался и закрывался. Сейчас она очень походила на декоративную рыбку, выпрыгнувшую из аквариума, в своём блестящем серебристом платье с розовым отливом, с огромными распахнутыми глазами и розовыми губами.

«Интересно, это у неё такая стойкая помада или натуральный цвет?» — мелькнула мысль.

Вся эта картина вызвала у меня усмешку.

— Не бойся! Что бы ты там ни натворила, я тебя резать не собираюсь! — успокоила я всё ещё немую серебристо-розовую рыбку.

До неё долго доходил смысл моих слов, но когда дошёл, она перевела взгляд на то, что лежало передо мной на столе.

— Даже не рассчитывай! Это моё мясо! Хочешь есть — позаботься о себе сама, уже взрослая! — сказала я, положив обе руки на стол, и на последнем слове сделала ударение: — Раз по клубам с чужими мужиками уже ходишь, то и у плиты постоять сможешь! Или азам кулинарии не учат в благородных столичных семьях?

Я и в мыслях не хотела обидеть родителей Даши, но слова сами вырвались. Где-то внутри меня всё же кипела злоба на Кондратьева, а вместе с ним и на эту юную влюблённую дурочку.

Мой вопрос зацепил серебряную рыбку, и у неё прорезался голос, а вместе с ним и характер, или, точнее будет сказать, яд, подогретый чем-то помимо моих слов, рыбка превратилась в гремучую змею.

Походу, Ди права, и девочка что-то приняла: зрачки оставались всё такими же расширенными. Но теперь она не пятилась обратно к двери, а шла на меня, шипя:

— Что?! Ты! Это всё ты! Что тебе надо от моего Егора?! Что ты с ним сделала? Почему он не хочет меня?

— Твоего? Не хочет тебя? — уточнила я.

— Он мой! — выкрикнула Даша.

А я была на грани истерического смеха.

— Так если твой, в чем вопрос? — еле сдерживая смех, спросила я. — Забирай!

Мы с ней стояли по разные стороны стола. Она только что кричала, а теперь снова ревела.

— Он не хочет меня! Почему? Почему он хочет тебя?

Да, симптомы наркотического опьянения налицо, её настроение скачет, как мячик. Что она приняла?

Желание смеяться у меня пропало, и я спокойно ответила ей, убирая нож подальше:

— Так пойди и спроси у него.

— Я спросила, а он ответил…

Что именно ответил ей мой «жених», я не успела узнать, так как он сам появился на кухне и нарушил наш тет-а-тет с Дашей.

— Людмила, ты почему не в кровати?! — заявил он с порога, а кинув взгляд на Дашу, отчеканил: — Я тебе сказал, живо пошла в свою комнату, или я пойду будить твоих родителей!

— Егор, пожалуйста, — бросилась к нему девушка.

Её порывы были столь наивны, движения столь неопытны. Она вешалась на шею взрослого мужчины, цепляясь за него руками, пытаясь его поцеловать, её голос срывался на рыдание, она признавалась ему в любви и просила ответить ей взаимностью. Он же не реагировал ни на её слова, ни на её действия. Лишь когда девушка поняла, что не получает желаемого отклика и мужчина остаётся совершенно спокоен, она отошла на шаг от него со словами:

— Тебе сейчас нужна женщина, и я хочу быть ею. Увидь же во мне женщину, Егор. Я выросла.

И волшебным (наверное, заранее отрепетированным) движением руки она расстёгивает молнию на платье, ткань скользит вниз и ложится вокруг её ног, она легко переступает и отбрасывает его от себя ножкой.

«Точно как змея кожу сбросила! — мелькнула мысль, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Куда я там нож дела?»

Девушка стояла сейчас посреди кухни почти голая, на красивом молодом теле были только кружевные трусики и чулки. Она боролась сама с собой, не зная, куда деть руки, которые по инерции тянулись вверх — прикрыть оголённую грудь.

— Я женщина, Егор! И я хочу быть твоей.

А Кондратьев перевёл взгляд с неё на меня, и его ответ юной обольстительнице был как приговор для неё.

— Я тебя не хочу, Даша. И никогда не захочу, просто потому что хочу другую женщину.

Она громко засмеялась.

— Посмотри на неё и на меня! — выкрикнула девушка — Я моложе, я красивее, у меня не было других мужчин, ты будешь единственным. Я люблю тебя! Она не хочет за тебя бороться, а я всегда буду! Тебе сейчас нужна женщина, вот она я! Бери меня!