— Неужели ваш предшественник, — Идель перебила, вновь откинувшись на спинку кресла, — не сказал вам, что я не одобряю ростовщичества?

— Но пользуетесь его благами, да? — Авернусь склизко ухмыльнулся.

Не желания продолжать бессмысленную дискуссию, Идель перешла к главному:

— Меня интересует вложение в дело. Редвуд богат лесом и, так и быть, давайте отдадим древесину на откуп барону. Но где леса, там и охота, а где охота — кожевничество. Полагаю, мы могли бы поучаствовать в оснащении дубильных мастерских и прочего. Обсудите со столярами степень нашего участия, — велела она Авернусу.

Господин Рауд, мужчина и сам будто наскоро и грубо выделанный тесаком из цельного куска ольховой древесины, обратился к Идель.

— Но, я думаю, у них уже все есть. В Редвуде, в смысле. И дубильные станки, и все прочее.

— В Редвуде раньше было все прочее, сейчас — там вообще непонятно, что и как. А даже если у них все есть, — Идель растянула уголок губ, — мы выясним, чего у них нет и предоставим недостающее. За этим, собственно, вы все туда и едете. Я, при всех своих безусловных талантах, не смогу ни по времени, ни по осведомленности заниматься устройством каждой мастерской лично. Потому помните, что от того, как справятся ваши помощники, напрямую зависит и ваша собственная прибыль. Да и еще, господин Рауд…

Идель осеклась: ее взгляд на миг устремился вперед — в тот момент, когда в дверном проеме мелькнул Рейберт, указавший большим пальцем куда-то в сторону.

— Миледи? — услышала она голос столяра будто из соседней комнаты.

Идель даже не обернулась, пробормотав: «Вернитесь в чертог вместе с поверенным, обсудим кое-что отдельно».

В кабинет с видом беспрецедентной срочности влетел стройный мужчина в затертом пыльном плаще. Капюшон был низко надвинут на лицо.

— Леди Греймхау! Послание из императорского дворца!

И хотя мужчина скрывался, Идель не могла его не узнать.

— Это все, — обронила она собранию одномоментно с тем, как гость протянул в руках тубус.

— Но у меня остались вопросы, миледи! — влез Авернус. — Простите, но вы толком не даете не то, что сведений, но даже нормальных обдуманных указаний и разъяснений, что де…

— Рейберт. — Идель не посмотрела ни на Рейберта, ни на Авернуса. Ее взгляд был намертво прикован к Эйвару Дайрсгау, который первый раз в жизни стоял перед ее герцогским креслом на одном колене, склонив голову.

Рейберту не пришлось говорить дважды. Он вежливо предложил собранию удалиться, а когда Авернус снова начал причитать, попросту выволок того вон. Прежде, чем он закрыл за остальными дверь, Идель расслышала сперва обращенное к ней: «Я оставлю стражу по эту сторону, ваша светлость», а затем обращенное к Риммелю: «Господин Риммель, не могли бы вы разъяснить нашему новому мастеру банкиров несколько элементарных правил? Боюсь, вы действуете деликатней». И, наконец, убедившись, что они одни, Идель потянулась вперед и коснулась рукой мужского плеча в читаемом жесте:

— Милорд, мы одни. Встаньте, пожалуйста. В такой позе вы очень меня смущаете.

Эйвар подскочил на ноги по-молодецки, распрямился и расправил плечи. Сбросил капюшон. Идель взглядом указала на тубус в руках мужчины:

— Там в самом деле что-то есть или он пуст? — Разумно было предположить, что если это «послание из столицы», то таковым был сам Дайрсгау, а не какое-либо письмо от Аерона. В конце концов, письмо с соболезнованиями брат передавал еще с самым первым посыльным, тем, который доставил ей весть о смерти мужа.

Эйвар потряс тубус, как бы демонстрируя его пустоту, и, следуя приглашающему движению женской ладони, расположился в первом же кресле за столом по правую руку от леди. Идель никак не могла припомнить, чтобы хоть раз видела на этом лице такое оживление и даже мальчишеское веселье.

— Я выклянчал его у Рейберта, как приехал, чтобы был повод заявиться сюда. Хотел появиться эффектно, — пооткровенничал Эйвар, чуть наклонившись в направлении женщины. Он легко дернул плечами: — Признаться, сроду ничего подобного не делал.

Слова Дайрсгау вызвали у Идель неожиданную для лорда реакцию: она поднялась, ощутимо оперевшись на подлокотники, и прошла к первому креслу с левой стороны стола. Села ровно напротив мужчины, который, проследив это перемещение, вновь стал самим собой и чуть прищурил один глаз.

— Не знаю, у кого как, — произнесла Идель вполголоса, будто не обращаясь к Эйвару конкретно, — а у меня всегда затекает шея, когда приходится смотреть на собеседника вбок.

Она с комфортом расположилась, поискав наиболее удобную позу, и наконец, возвела на Эйвара ясный открытый взгляд.