Его «Пойдете» резануло Эмриса по уху. Странно, что при такой душевности в отношениях с кузеном у Идель настолько сомнительные отношения с отцом. Может… может он выдал ее за какого-нибудь злобного уродливого старика, и она не может простить? А сама Идель, скажем, хотела когда-то замуж за императора? Это бы объяснило почему холодный и незаинтересованный политик Аерон, с которым Эмрис встретился в день прибытия в столицу, рядом с ней превращался в домашнего кота, разбалованного сливками.

— О нет, спасибо. — Идель чуть сощурилась и игриво покачала головой. — Чем больше мой муж общается с другими женщинами, тем больше понимает, как ему повезло с женой. Лучше выйду во двор.

От скромности она точно не умрет, подумал Железный, отметив, что версия с уродливым ненавистным мужем выглядит все убедительнее.

— Для побега рекомендую библиотеку, — вмешался с советами Аерон. — Пойдем, поговорим немного, сестра. — Он потянулся, чтобы взять Идель за руку, а потом все же опомнился и галантным жестом подал ладонь, по-рыцарски, как положено, чтобы сопровождать леди. И по-хозяйски, зная, что никто в Деорсе императору не откажет.

— Рейберт рассказал о вашей встрече… — начал Теоданис, обращаясь к Эмрису. Тот слушал вполуха, провожая императора с эрцгерцогиней взглядом. Была ли их беседа спектаклем и была ли — спектаклем для него? Или все-таки нет?

Теоданис взял Эмриса под свое покровительство. Он весь вечер знакомил его с разными значительными людьми. Когда у Эмриса от переизбытка знакомств и витиеватых речевых оборотов глаза съезжались в кучу, Теоданис подманивал Рейберта, и тот заводил разговоры про какие-нибудь забавные случаи в военных лагерях. Рассказывал солдатские байки и прочее. Насчет Багрового Кулака Эмрис бы однозначно не поручился, но вот этот Рейберт, как выяснилось — неплохой мужик.

В какой-то момент, когда Рейберт снова отошел, Железный спросил Теоданиса в лоб:

— Другие аристократы в большинстве воротят от меня нос. Почему вы выказываете мне поддержку? — Ну хоть кто-то же должен ответить ему на этот вопрос. — Что вам нужно?

Багровый Кулак фыркнул, словно отмахиваясь от барона, чем вконец озадачил последнего.

— Лично мне — ничего. Я поддерживаю вас, потому что моя дочь показала сегодня всем и каждому в этом зале, что намерена оказать вам протекцию. Зная ее, не могу сказать, что она совсем ничем не руководствовалась. А, значит, не думаю, что стоит ставить палки в колеса ее планам.

Эмрис в душе цокнул: «Ее планам!» Можно подумать, это не твои собственные планы! Однако вслух он, сдерживая нетерпеливость, уточнил:

— Я о том и говорю. Я бы очень хотел узнать, чем именно руководствуется ваша дочь, ее светлость, помогая мне. — Эмрис покладисто ввернул титул леди, чтобы Багровый Кулак не счел его речь недостаточно уважительной и не вмазал ему этим самым кулаком. Пока вполне обычного цвета, хотя и взаправду пудовым.

— Вы это у меня спрашиваете? — Теоданис посмотрел на Эмриса, как на законченного кретина. От вящего изумления тупостью собеседника обычно напряженное лицо констебля даже разгладилось — просто потому что вытянулось. — Попросите любого слугу здесь показать дорогу до библиотеки и спросите Идель сами.

Раздражение на герцогском лице красноречиво намекнуло Эмрису, что лучшим решением сейчас стало бы оставить компанию Теоданиса. Потому Железный поклонился, обозвал в душе Теоданиса «Багровой Рожей» и направился к ближайшему слуге. Не для того, чтобы, конечно, узнать путь в библиотеку, но за тем, чтобы еще немного выпить.

Только когда сумерки сгустились до красок ночи, Эмрис отделался от всяких компаний. Барон Риньи утащился спать. Вернее, его утащили, под руки с двух сторон (лорд-камергер при этом брезгливо поджимал губы и указывал, куда волочь наполовину обмякшее тело). Рейберт откровенно охаживал какую-то даму не особо высокого статуса, имя которой Эмрис не запомнил, хотя ему говорили. Крейга в последний раз он видел с час назад приударяющим за рыженькой служанкой. Похоже, его не хватятся, решил мужчина, и, присмотревшись за вечер к входам и выходам, направился в дворцовый сад. Раскидистый, полный укромных недоосвещенных уголков и лавочек, где можно укрыться с красоткой или перевести дух в одиночестве.

Еще — как следует продышаться от выпитого хмеля. Может, и не стоило так налегать, но, черт возьми, без этого он бы точно скрючился от напряжения в местном крысятнике!

Выбравшись на одну из аллей, Эмрис огляделся и, удостоверившись, что посторонних нет, пробормотал под нос несколько крепких выражений. Все, что он думал о бесконечном театре оскалов. Потом запрокинул голову, глубоко вздохнул и заприметил краем глаза какое-то движение неподалеку.

На скамейке чуть впереди сидела Идель — несмотря на ночь, Эмрис не мог ее не узнать. Во-первых, она находилась не более, чем в дюжине шагов, а во-вторых огненные всполохи факела, установленного на мощенной дорожке, достигали ее и ложились тенями на золотистую в ночи щеку. Даже сейчас ее профиль отличался особенным изяществом.

Выглядела леди как человек, разбитый усталостью. Похоже, тоже решила скрыться в тени от чужих глаз. Железный мог ее понять. Недоумевал только, почему она не пошла отдыхать в отведенные покои. Наверняка, как благородная дама, могла сослаться на головную боль или использовать еще какой благовидный предлог, чтобы послать все в пекло.

И почему для мужиков никто не придумал благовидных предлогов?

Эмрис припомнил, как Идель говорила императору, что едва успела к празднику. Возможно, у нее позади был долгий путь. Железный подумал, что в такой ситуации ее бы точно извинили, уйди она отдыхать раньше. Так почему она здесь?