Обезумевший Яромир нащупал в траве холодное лезвие меча и, не обращая внимание на боль в груди, бросился ей на помощь.

Лицо Ядвиги побелело, глаза налились кровью и закатились.

Она хрипела, болтала ногами в воздухе, до мяса драла ногтями шкуру беса, но он лишь сильнее сжимал лапу.

Яромир подлетел мгновенно и уже выбросил меч, чтобы отрубить руку твари и спасти Ядвигу, но бес его опередил.

Лапа, сжимавшая горло Ядвиги, дёрнулась в сторону и её ногами он отбросил Яромира далеко в сторону.

От такого неожиданного удара Яромир покатился по земле, а шея Ядвиги с едва слышным хрустом переломилась.

Его рука предательски поднырнула под торчащий из земли корень и с пронзительной, жгучей болью надломилась.

Бес довольно загоготал, презрительно взглянул на окончательно посиневшую, бездыханную Ядвигу и испустил душераздирающий, полный отчаяния и боли потери, визг, согнав в небо выжидающих на деревьях воронов.

Неожиданно, Яромир почувствовал, как по земле пробежала дрожь, за которой последовал гулкий удар, а за ним ещё один, и ещё один.

Он наспех отёр заляпанные грязью глаза и сердце его остановилось…

Без с невиданной жестокостью стучал безжизненным телом Ядвиги о землю.

Последний удар, ещё один визг и тело Ядвиги полетело в сторону, тупым шлепком ударившись о стену избы.

Теперь мир окончательно рухнул и для Яромира…

Он рывком вправил вывернутую руку и с яростным криком бросился на беса.

Ни боли, ни жалости, ни страха…, лишь безжалостная, разрушительная месть!

Взбешенный бес бросился навстречу такому же разъярённому Яромиру.

Тяжелый кулак Яромира увесисто приложился промеж глаз твари, сбив её с ног и прокатив по земле.

Яромир буквально обезумел…

Он подхватил меч, совершенно не обращая внимания на боль в сломанной руке, увернулся от броска беса, полоснул по открывшейся груди и наполовину разрубил бедро.

Тварь отскочила в сторону и, под злобное шипение, повалилась на траву.

Черная кровь хлестала из раны, торчали куски разрубленной берцовой кости, куда тут же по телу устремилась такая же черная слизь.

Одно мгновение и нога беса стала как новая.

Он самодовольно зарычал, подскочил на все четыре лапы и прыгнул на Яромира.

«Да хоть по кусочку придётся резать…!» — Яромир клинком отвёл в сторону летящие в лицо когти и всадил кулак глубоко под рёбра беса. — «Порешу гниду!»

Обменялись ударами и вновь отскочили друг от друга.

Бес лишился пальцев, которые тут же отрасли обратно и добротно схлопотал рукоятью меча по морде.

Яромиру же снова достались только зажившие глубокие порезы на груди.

— Ну, падла, — тяжело дыша, смачно сплюнул Яромир. — Либо ты, либо я…

Такой же запыхавшийся бес отёр от крови разбитую пасть и грузно насупился.

Только один…!

Бес бросился первым.

Яромир ловко раскрутил клинок целой рукой, будто веер, и стремительно подался навстречу.

Рубились беспощадно.

Они уже толком не защищались и не уворачивались, лишь изуверски полосовали друг друга.

Удар за ударом, били, пропускали, падали и снова вставали.

Яростно, неотвратимо, бездумно…

Два таких разных, но всё же таких похожих — каждый из них будто бы сражался со своей тенью, выплёскивая всю накопившуюся обиду, скорбь и злобу.

По необъяснимым причинам, они чувствовали боль друг друга, но, с каждым новым порезом, с каждой новой рваной раной, сходились вновь: ещё более озлобленные, безумные и остервенелые…

И, всё же, бес превосходил Яромира как в силе, так и в ловкости.

Тварь хитро нырнула под выпад истекающего кровью Яромира, полоснула по запястью и плечом отшвырнула его в сторону.

Кровь хлынула из предплечья и меч упал на землю, звонко ударившись о камни.

Яромир устало протянул руку к рукояти, но пальцы наотрез отказывались сжимать её. От сломанной руки толку тоже не особо много…

Пот, вперемешку с грязью, своей и бесовой и кровью, щипал правый глаз и мешал полноценно видеть.

Разодранное тело не хотело слушаться и последние из оставшихся сил быстро улетучивались.

Бес победил.

Тварь подскочила неожиданно.

Острые, как шило, когти вонзились глубоко в плечи и потянули вверх.