Мне приятно касаться предметов, которых касались руки Давида. Кажется, будто каждый из них хранит тепло его рук.

Замечаю, что за большим письменным столом нет кресла. Правильно, за столом обычно Давид сидит в своем кресле, только высоту регулирует. Надо притащить себе один из стульев или попросить Селима.

Подхожу к столу, глажу отполированную поверхность. Мой взгляд привлекает фотография в рамке, которая стоит с правой стороны. Беру рамку в руки и разворачиваю.

Несколько минут бездумно таращусь на фотографию привлекательной девушки со светлыми волосами и серьезным взглядом. Очень привлекательной. Которая стоит на столе у моего мужа. Пускай договорного, но…

«Что ты сразу так расстраиваешься, Марта? Может, это его сестра или мама в молодости?..» — начинает внутренний голос, но я знаю, что это не так. Не знаю, откуда, но внутри как будто целая сирена завывает. А моя интуиция просто так не срабатывает.

Это не просто девушка. И ее фото не просто так стоит на столе у моего мужа. Там, где обычно ставят фото своей семьи, детей и любимых женщин.

Мне даже не важно, спал он с ней или нет. Не важно, почему он на ней не женился. Важно то, что здесь нет ни моего фото, ни фото с нашей с ним свадьбы. А она есть. Похоже, сердце моего мужа несвободно, и как бы я ни хотела, он меня не полюбит.

А значит, все мои глупые мечты так и останутся мечтами. Все, на что я могу рассчитывать — «приятное и легкое совместное проживание».

Нет, Данилевский, этого не будет. И о моих мечтах тебе точно знать не обязательно.

— Несите все обратно, — говорю работникам, которые появляются со стороны лифта с коробками, полными книг для записей формата А4. — Я передумала. Возвращаюсь в беседку.

И хоть не подаю виду, но внутри так горько и пусто, как будто я застала Давида в постели с этой девушкой. Хотя нет, наверное, я тогда бы точно умерла.

Я начинаю прятаться от Данилевского. Не в прямом смысле, конечно, а в переносном. Сначала он позвонил, я просто не взяла трубку. Потом еще позвонил. И еще. Я тогда вовсе телефон отключила.

— Госпожа Данилевская, вас Давид Давидович ищет, — Селим прибегает минут через пятнадцать и, преданно глядя в глаза, протягивает телефон. Не мой, свой, наверное. Я на своем сижу, чтобы его никто случайно не увидел.

— Да, — тяну нехотя, прижав чужой гаджет к уху. Ну не умею я изображать ничего, актриса из меня препоганая.

— Марта, куда ты пропала? Я уже испугался, — голос мужа звучит нервно и напряженно. Смотри ж ты, разнервничался… — Что с твоим телефоном?

— Не знаю… — мямлю в ответ, — разрядился, наверное.

— Так поставь заряжаться. Я раз двадцать набирал. Сначала звонки проходили, а потом как будто ты телефон выключила.

— Ну… может быть, я его потеряла… — продолжаю мямлить.

А что мне ему сказать? Что пусть с портретом, который у него в кабинете, разговаривает? Сказать легко, вот только разве это поможет?

Нельзя заставить влюбиться, а мне, как выясняется, от Давида просто внимание и интерес не подходит. Лучше ничего. Так я пострадаю и все, пускай вышлет меня куда-нибудь, куда там отправляют нелюбимых жен?..

— Марта! — гаркает в ухе, и я вздрагиваю. — Ты меня слушаешь?

— Нет, — отвечаю честно.

— Ясно, — бросает он раздраженно и отключается.

Я кладу локти на стол и упираюсь лбом, чтобы Селим не видел, что у меня слезы застилают глаза. Он бормочет под нос извинения, забирает телефон и испаряется, и тогда я поворачиваю голову, укладываясь на локти щекой.

Быстро вытираю уголки глаз. Не стоит рыдать по Данилевскому, правильно сказала бабуля. Запрокидываю голову, чтобы загнать слезы вглубь, и замечаю в густой листве подозрительный блеск.

У него что, и на деревьях камеры натыканы? Да нет, не может быть, это слезы мешают, вот и кажется ерунда всякая. А для того, чтобы не казалась, надо занять себя делом. С учетом, что работы тут невпроворот, занять себя не проблема.

Достаю из-под зада телефон, вынимаю сим-карту и принимаюсь методично сканировать листы учетных книг, исписанные цифрами. Я так увлекаюсь, что не сразу замечаю Селима, услужливо склонившегося передо мной.

— Госпожа Данилевская, ваш муж просил вам передать.

— Что просил? — не поднимаю глаз.

— Передать просил, — он подсовывает ко мне коробку. Несколько минут бестолково хлопаю глазами, затем перевожу изумленный взгляд на управляющего.

— Это что?

— Телефон, — отвечает он, — новый.

— Но зачем?

— Давид Давидович распорядился купить и привезти. Вы же свой потеряли, — он старательно таращится, изо всех сил стараясь не замечать телефон в моей руке.

— Потеряла, — согласно киваю, опуская руку под стол и запихивая телефон под себя.