— У меня всё отлично. Просто… соскучилась, наверное.

— Встретим вместе Рождество.

— У Варламовых? — уточняю я. — А может… втроем, пап? Дома, а? Как когда-то давно?

На другом конце провода слышится шорох. Кажется, отец выходит из комнаты, чтобы поговорить со мной в тишине. На глазах выступают слезы. Они безостановочно катятся по щекам и капают на платье.

— Саша, малышка, я понимаю, что этот дом напоминает тебе о муже… — начинает отец, тяжело вздохнув.

— Нет, пап, дело совсем не в нем. Не в Косте.

— А в чем же?

Дверь в ванную без стука распахивается, и внутрь заходит Иван. Он закрывает замок и прислоняется плечом к стене. Смотрит так пронзительно смотрит, что у меня мурашки идут по коже.

Отвернувшись, прижимаю телефонную трубку к уху. Сердце учащенно стучит. Я боюсь, что Иван что-то скажет, и тогда моя версия о праздновании Нового года с подругой с треском провалится.

— Позже поговорим, ладно? — обращаюсь к отцу. — Я вас очень люблю. И скучаю.

— Я тебя тоже люблю, дочка. До связи.

Отключив телефон, я вытираю слезы тыльной стороной ладони и тут же поворачиваюсь лицом к Ивану.

— Тебя не учили стучать? — спрашиваю с вызовом.

— А тебя не учили закрываться на щеколду? — задает он встречный вопрос спокойным тоном.

Вспыхнув, я хочу ответить, что каждый нормальный человек, заметив, что ванная комната занята, тут же покинет помещение. Но только не он. Не Иван. Потом плюю на эту затею и, опираясь спиной о холодную плитку, сползаю на пол, обессиленная после разговора с отцом.

— Тебя кто-то обидел? — интересуется Северов, присаживаясь рядом.

Его плечо задевает мое. Мы сидим слишком близко. Настолько, что я чувствую тепло его тела и приятный аромат парфюма. Даже голова кружится. Боже, неужели я пьяна?

— Нет, меня никто не обижал, — произношу тихо. — С родителями разговаривала. У нас… сложные отношения. Не такие, как у тебя со своими.

— У нас тоже не бывает все гладко.

— Правда? А со стороны кажется, что между вами полная идиллия. Всегда.

— Я не очень люблю весь этот шум, гам, танцы, веселье. Наверное, с детства. Родители были молодыми, когда я родился. Им тусить хотелось, вот и таскали меня за собой на вечеринки. С тех пор в организме выработалась стойкая аллергия на подобные мероприятия.

Я усмехаюсь и запрокидываю голову к потолку. Слезы уже не бегут, стало почему-то легче.

Услышав шорох, поворачиваюсь к к Ивану. Он протягивает мне коробку с… новым телефоном.

— Это мне? — спрашиваю на всякий случай.

— Кроме тебя здесь никого нет. С Новым годом, Саша, — произносит Иван серьезным тоном.

— Это очень дорого. Черт.

— Если ты не? заметила, у меня есть деньги.

— Заметила.

— Ну вот и всё. Я могу и хочу дарить девушке подарки. Разрешения на это ни у кого спрашивать не буду. Просто молча прими, ладно? — раздражается Северов.

Взяв из его рук коробку с телефоном последней модели, задумчиво верчу ее в руках. Когда Иван фотографировал меня, наверняка увидел, что экран моего мобильного разбит. Это случилось после потасовки со Светкой.

Я киваю в ответ и тихо говорю Ивану: «Спасибо».

Северов обхватывает меня рукой за шею и притягивает к себе. Перед тем как наши губы смыкаются, успеваю заметить яркую вспышку в его глазах. Одними благодарностями я не отделаюсь, да?

Иван обводит языком мои губы, стянув резинку с волос, зарывается в них пальцами.

Сама не понимая как, я оказываюсь на нем сверху. Тело дрожит, между ног упирается внушительная выпуклость. Я жалобно скулю и пытаюсь оттолкнуть Ивана. Он же не хочет заняться сексом прямо здесь? И сейчас?

Крупные мужские ладони беспорядочно шарят по спине и находят молнию платья. Тянут ее вниз. Иван высвобождает мою грудь из плотного корсета. Оторвавшись от губ, склоняется и втягивает в теплый рот затвердевший сосок. В голове пусто, туманно. Я будто наблюдаю за происходящим со стороны.

— Ваня… Вань, остановись… — прошу заплетающимся языком, когда губы Северова впиваются в шею.

— Почему? — спрашивает он хрипло.

— Мы в ванной комнате на первом этаже, — напоминаю я на всякий случай. — В доме твоих родителей.