Я позавтракала на скорую руку, сунула в рюкзак пакет с бутербродами, маленький термос с чаем, туго свёрнутый плед. Торопливо надела кроссовки, ветровку, проверила деньги. Без двадцати девять в спешке выскочила из квартиры в подъезд и чуть не грохнулась, налетев на костыль Шаламова. Сам он крепко спал, сидя на полу у моей двери.

Сердце пропустило удар и сразу пустилось вскачь. Чёрт! Эш слегка вздрогнул, но не проснулся. Я осторожно закрыла дверь, на цыпочках обошла его и стала спускаться вниз. Пройдя два пролёта, остановилась. Горло вдруг перехватило, а сердце и вовсе как сошло с ума.

Сделала ещё несколько шагов вниз, а потом развернулась и побежала наверх.

— Эш, — тронула его за плечо.

Он поднял голову. Сонно мазнул по мне непонимающим расфокусированным взглядом, затем нахмурился, словно глазам не веря, сморгнул.

— Эм… ты… — произнёс он одними губами.

Медленно поднялся, придерживаясь рукой о стену, покачнулся, но устоял. С минуту молча смотрел на меня с такой тоской, что у меня защемило в груди. А потом притянул к себе и обнял крепко-крепко.

Год спустя

Густые, лохматые ели и вековые сосны сменились редкими перелесками, потом и вовсе широким полотном раскинулись луга, а вдалеке уже виднелись серые ряды многоэтажек и россыпь приземистых, деревянных домишек. Ещё несколько минут и поезд, сбавив ход и огласив своё прибытие мощным гудком, подкатил к вокзалу Адмира. На перроне суетились люди, кого-то встречали, провожали. Лица многих, да почти всех, были знакомы. Удивительно и непривычно.

— Волнуешься? — Эш взял меня за руку.

— Конечно, — кивнула я, — пять лет тут не была, даже больше. Не знаю даже — может, зря мы маму послушали и не надо было приезжать…

— Ну, теперь-то что уж, раз приехали… О, вон и Дина Владимировна. А с ней это и есть твой новый папа? — засмеялся он.

— Эш!

Мама постриглась, и новая причёска её молодила, Пал Палыч наоборот отпустил короткую бородку и усы. Наверняка, она заставила, чтобы не выглядеть старше него.

— А как мне их называть? Мама и папа?

— Эш! — взмолилась я. Меня почти трясло, а ему всё шутки. Такие воспоминания нахлынули — ужас!

И потом, я всё-таки боялась, как мама воспримет Эша. Она так к нему плохо относилась! А мы ещё и на свадьбу её не позвали. Но мы и родителей Эша не звали, и вообще никого, кроме Ады, Макса, Алёны и Саши Дёмина. Да у нас и свадьбы-то не было, просто расписались две недели назад и скромненько в кафешке посидели.

Однако мама удивила — разулыбалась, даже обняла нас по очереди. И сказала этак игриво:

— Эдуард, вы так возмужали!

Ужинать нас Пал Палыч повёз в «Тайгу» — ресторан в Химках. И вечер прошёл настолько легко, что я даже как-то и расслабилась, хотя настоящее испытание будет только завтра.

Однако Пал Палыч — душка. Маме повезло с ним, конечно. И с Эшем они мгновенно нашли общий язык. Оба шутили напропалую, порой до слёз.

После ресторана Пал Палыч и мама звали к себе, но мы решили снять номер в гостинице. Вдвоём хотелось побыть. Особенно перед завтрашним днём.

Празднование в честь юбилея школы начиналось в шесть, но мы немного опоздали. Заявились, когда уже торжественная часть шла полным ходом. Народу в просторной рекреации набилось битком. Лишь в дальнем конце зала остался пустой пятачок, традиционно отведённый под сцену. Там выступал Пал Палыч, а мама, довольная, стояла рядом. Мы протиснулись к ним поближе. Я старалась не смотреть по сторонам, иначе просто не смогу сделать то, о чём она так долго и так слёзно меня упрашивала.

— Я могу выйти с тобой. Буду тоже рот открывать и морально поддерживать, — шепнул мне Эш на ухо.

Потом двинул поздравительную речь мэр Адмира, отец Гулевского. Презентовал школе компьютеры и что-то там ещё под шквал аплодисментов. А затем мама пригласила меня:

— А сейчас выступит наша бывшая выпускница Эмилия… Шаламова.

Вот зачем она сделала эту паузу перед фамилией?

И так на несколько долгих секунд перед тем, как приветственно похлопать, в зале все смолкли, или же мне это показалось со страху? Ни на кого не глядя, я прошла к пианино. Столько настраивалась, столько Эш и мама меня успокаивали, чёрт, я даже валерьянки выпила, а всё равно волновалась ужасно. Руки вскинула — дрожат. Как играть? Но вдохнула поглубже, коснулась клавиш и сразу как отрезало. Спела «Куда уходит детство», и вполне неплохо. А когда встала и повернулась лицом к залу, увидела их — Светку Черникову, Шестакову, Куклину, Зотову. Их лица, глаза… И я почему-то оцепенела, как будто вернулась на пять лет назад, а потом подошёл Эш, взял меня за руку и вывел из зала.