— Нет, я из Империи. Меня прислали те, кто смеет считать себя порядочными людьми и друзьями Наталя и гемайнов. У меня есть грузовик, и я направляюсь в Капернаум и везу медицинский груз и еще кое-что. Быть может — нам по пути?

Их лица заметно просветлели, они принялись отряхиваться и приводить себя в порядок. Первым подошел тот самый седобородый гемайн. Его голубые глаза сверкали на загорелом лице, а ладонь была сухой и крепкой:

— Руперт Бенхауэр, — представился он, — Рад знакомству.

Следом за ним подтянулись остальные — поджарые, загорелые, бородатые и степенные.

— Альбус Кувоорден, храни вас Бог...

— Петрос Гроот, очень приятно.

— Ян Винке, мое почтение. Вы говорили — у вас есть один из этих новомодных механических фургонов? Я видел такие в Иерихоне, у ван дер Стааля...

— Да-да, пройдемте, грузовик большой и вместительный, разве что не все из вас поместятся в кабине...

– Хо-хо, минеер, нам не привыкать к дорожной жизни! Мы — гемайны!

Машина стояла неподалеку, и достопочтенные господа обошли ее кругом, одобрительно переговариваясь, а потом все вместе полезли в кузов — чтобы никого не обидеть. Даже старший — Бенхауэр — и тот живенько вскарабкался внутрь. Я поколдовал некоторое время с ручкой стартера и храповиком, пока двигатель не зарычал, влез в машину, хлопнул дверью кабины и тронулся с места.

— Минеере! Там в зеленых длинных ящиках — подарки от оборонной промышленности Протектората. Кажется, без этого настоящий гемайн чувствует себя голым — так же, как и без шляпы.

Гемайны полезли осматривать ящики.

— Йа, йа, минеер, это отличные подарки! — сказал кто-то из них, кажется — Гроот.

Раздалось сытое масляно-металлическое клацанье досылаемых патронов и лязг затворов. Я мог наблюдать за происходящим в кузове через окошечко и специальное зеркальце. Не заметить по-детски счастливых улыбок здоровенных бородатых мужиков, которые уже надели свои шляпы и сжимали в руках новенькие винтовки, было невозможно — они разве что солнечные лучи не отражали.

— Здесь кончается шоссейная дорога,— сказал Бенхауэр, — И начинается Великий Трек! По этому пути наши предки покидали побережье — в поисках земли и воли. Огромные,запряженные ломовыми лошадьми фургоны. Тысячи и тысячи семей — мы уходили прочь, только бы не жить под ярмом лаймов, по их законам. Мы живем по законам Божьим и по своему собственному разумению, и будем так жить и впредь! Они ведь пошли за нами, преследовали нас — но вдали от пушек своих кораблей познали наш гнев и умылись кровью... А мы нашли благословенный Наталь — зеленые холмы и плодородные долины, бесконечный вельд, полный зверей и птиц, и бурные реки, изобилующие рыбой... Сказал Господь — плодитесь и размножайтесь — и мы заселили этот пустынный край...

— Пустынный? — переспросил я, — А как же кафры?

Лица гемайнов заметно поскучнели. Им, видимо, осточертело отвечать на один и тот же вопрос.

— Кафры пришли после нас. Они бежали из Сахеля, спасаясь от племен каннибалов, и попросили нашей защиты. Мы согласились дать им работу и наделить их землей — если они примут Бога и согласятся жить на наших условиях.

— А что же — они не могли защитить себя сами? Не могли сразиться с каннибалами?

— Пф! — сказал, кажется, Петрос Гроот, — Вы видали каннибалов, минеер?

И я с видом знатока проговорил:

— Довелось свидеться. Прикончил несколько острозубых Крокодилов и парочку Варанов, — мне самому было противно от своего тона.

Но гемайны оценили:

— О-о-о-о, это настоящие негодяи! Отборные мерзавцы, все как один, пробу негде ставить! Скаам, блооди скаам! Скуурк! — заметно оживились они. — Тогда вы представляете, как они выглядят и на что способны... Через триста верст мы прибудем в Наталь — и тогда вы увидите, кто такие кафры, и поймете — им не тягаться с каннибалами.

Винке, самый молодой и образованный из всех, снял шляпу, почесал затылок и снова надел шляпу, явно намереваясь сказать что-то умное.

— Симбиоз, — наконец выдал он, — Это у нас с кафрами. Знаете, ну как в лесу — у грибов и деревьев. Мы дополняем друг друга...

Всё это было очень интересно, но на перекрестке, где действительно заканчивалось шоссе и начиналась грунтовка, нас остановили солдаты — в той самой странной форме с фесками и шароварами. Зурбаганские зуавы! Они как-то резво взялись за дело: парочка перегородила шоссе стендами с колючей проволокой, двое зашли с тыла, а офицер (судя по эполетам), постучал в кабину.