Вот и родное отделение. Паркуюсь в наглую прямо перед крыльцом — нет времени идти издалека. Поисковик показывает, что убийца совсем рядом. Я заранее расчехляю оружейный амулет и жалею, что сооружение Рики такое громоздкое — его не скроешь от глаз преступника.

Вижу, как рядом притормаживает машина, из нее выходит, возмущенно крича, Вигбьорнсон. Опять он! Хочу повернуть, остановиться, но вижу, что амулет показывает на вход в участок. Не он. Я ошибался.

Толкаю тяжелую двойную дверь, поставленную, чтобы не пропускать зимний холод в холл. Амулет-поисковик опущен, но и так я вижу, как взволнованно крутится один шарик, а второй судорожно указывает… поднимаю взгляд и напарываюсь на полные ненависти глаза. Те же глаза, что и на нарисованном Чернильщиком портрете. Пухлые щеки, почти лежащие на сгорбленных заплывших жиром плечах, засаленные волосы, падающие на глаза.

— Твареныш, — выдыхает Трюггви, будто шипение змеи.

Я стреляю обездвиживающим зарядом, но он вдруг натыкается на какую-то защиту, установленную, кажется, вокруг стойки регистрации посетителей. Жесткая ухмылка искажает лицо Трюггви, он выпрямляется во весь рост, отбрасывает небрежно волосы с лица, и будто преображается весь, становясь жестче. Как я мог этого не замечать раньше?!

— Как вы смеете игнорировать старшего по званию?! — Вигбьорнсон вваливается за мной в холл.

И тут я вижу, как весь пол, стены и потолок усеивают светящиеся руны. Трюггви резко разводит руки в стороны, и я инстинктивно прыгаю на Вигбьорнсона, сбивая того с ног. Над нашими головами проносится веер огненных шаров. Позади закричал один из сопровождающих Вигбьорнсона, в которого попал файербол. Он отлетел назад и дверь за ним захлопнулась. Мы с капитаном накрываемся магическими щитами.

— Так это он предатель?! — рычит он, откатываясь за кадку с цветком и стулья для посетителей. Оттуда начинает осыпать Трюггви заклинаниями: огненными, ледяными, воздушными, но ни одно из них не может преодолеть руническую защиту.

— Вы знали? — выдыхаю удивленно, присоединяясь к атакам.

— Я чувствовал, что предатель здесь, но подозревал тебя! — признается он откровенно.

— Что здесь?.. — из раздевалок выходит удивленный рядовой Марисон с напарником. В их сторону летит град ледяных стрел, но он успевает прикрыться щитом и отпрыгнуть за поворот.

Трюггви только посмеивается. Бумаги с его стола отброшены в сторону, а он стоит за ним, будто за фортепиано, активируя то одно, то другое магическое плетение. Заклинания сыпятся со всех сторон: сзади, сверху, снизу, с боков. Удар огня, идущий от ближайей стены, едва не пробивает мою защиту. Рыкнув, пускаю электрический заряд по штукатурке. Она растрескивается, разрушая рисунки. Приходится приложить немало усилий, чтобы дотянуться хотя бы отчасти до потолка. Бить напрямую вверх не выходит — там какой-то щит, но по стене удается уничтожить часть рисунка. Нас с капитаном осыпает побелкой. Пытаюсь повторить то же самое с полом под нами, который то и дело норовит проткнуть ледяными пиками, но не выходит — он покрыт прочной каменной плиткой.

— Он рунолог! — кричу Вигбьорнсону практически в ухо, так как от взрывов вокруг почти ничего не слышно.

— Я понял, — рычит он, но, очевидно, не осознает.

— Он рунолог. Он использует эти рисунки, чтобы нападать! — разжевываю ему.

Вигбьорнсон, наконец, соображает, оглядывается на испорченную мною стену. Ухмыляется криво:

— Прикрой! — орет мне в ухо, а потом кастует заклинание земли. Сперва ничего не понятно, но потом пол под нами начинает вибрировать, каждая каменная плитка вырывается из фиксирующего ее раствора и начинает сталкиваться с остальными. Трюггви орет что-то, пытается накрыть нас ледяным шквалом. Мелкие колкие песчинки пробивают щиты, хотя я ставлю их в несколько слоев, пытаясь не мешать концентрации Вигбьорнсона.

Наконец, пол вздыбливается разбитыми плитками, вьюга теряет свою силу, капитан выдыхает устало:

— Мы победили?

— Он сбежал? — пытаюсь разглядеть что-то в тумане и пыльных облаках. Температура в холле теперь явно ниже, чем на улице — от выдохов изо рта появляется облачко пара.

Капитан, пошатываясь, поднимается на ноги, ругается нецензурно и выдает:

— Сбежал, гад!

Теперь и я могу увидеть, что Трюггви нет за стойкой. Прежде чем успеваю запаниковать, соображаю, что у меня есть поисковый амулет, так что ему не скрыться. Вигбьорнсон, нетвердо ступая, подходит к стойке — единственному месту, более-менее сохранившему свою целостность.

— Осторожнее, — бросаю ему в след, вспоминая манеру этого убийцы оставлять «подарочки» для полиции.

Капитан небрежно отмахивается, делает шаг вперед… стойка взрывается с огромной силой, пламенем охватывая Вигбьорнсона. Ударная волна отбрасывает меня назад, и я врезаюсь в стену. Тело каменеет от боли, я почти ее не чувствую, но знаю, что это самое плохое, это значит повреждения столь велики, что почувствовав эту боль, невозможно остаться в сознании. Потолок над стойкой горит, как и кресла и стоящие ближе стулья для посетителей. Огонь странный, будто все вокруг пропитано маслом: он бежит по штукатурке стен, как по дереву, пожирает разбитые плиты пола. Звуков я не слышу, но понимаю, что они должны быть: в здании множество людей. Хорошо, что есть еще и задний выход, но вряд ли пламя удастся остановить. Тело Вигбьорнсона валяется у стойки регистрации неопрятной кучей.

Тянусь к карману, чтобы достать амулет связи и предупредить Рику… резкая боль — кто-то наступает на мою руку с зажатым в ней амулетом. Хрустит разбитый амулет, его осколки впиваются в ладонь.

Перед глазами появляется довольное лицо Трюггви… нет, Агхера. Где он прятался в этом тумане? Дымовая завеса, конечно, вьюга нужна была лишь для отвлечения внимания, любимый его прием.

— Не так уж и неудачно, — бормочет он себе под нос, — все равно мне эта маскировка больше не нужна.

Он что-то чертит на моем лбу, и сознание захватывает темнота.