Шрифт:
— Фёдор всё равно хороший. Он всегда обо мне заботится.
— А я, значит, плохой?
Наши взгляды встречаются, я вжимаю голову в плечи, скрещиваю руки сильнее, скрывая сисяндры.
— При чём тут ты? — Пауза. — В смысле вы, Герман Игоревич?
— Всё! — сипло вскрикивает доктор. — Любочка, скажи им, что всё хорошо! Мне эти любовнички надоели.
Схватив мою карту, уходит.
— Мы не… — спорит тритон.
— Боже упаси. Никогда и ни за что!
Сползаю с кушетки. Становлюсь ровно.
— Согласен! Лучше поцеловать холодную рыбину, чем мою незамолкающую секретаршу, — тритон приближается, говорит это мне прямо в лицо, грозно поставив руки на пояс.
Я медленно приподнимаю бровь, продолжая держать руки на груди. Медсестра лезет в металлический шкаф. Звенят бутылочки.
— Если вы о Сабине, босс, то полностью поддерживаю, потому что сравнение просто идеальное. Ай! — вскрикиваю. Активно пререкаясь со своим боссом, не замечаю, что медсестра приспустила мне штаны и со всей дури воткнула в попу укол.
— Это от боли! — скалится она.
Быстро натягиваю штаны обратно.
— Аня, я тебя попрошу перестать обсуждать эту женщину.
— Это ещё почему? Кого хочу, того и обсуждаю. Это как с вашей фирмой.
Медсестра уходя, выключает свет, а тритон суёт мне майку в руки.
Быстро натягиваю её. Мы погружаемся в темноту, а девица напоследок объявляет, что до конца посещений осталось пятнадцать минут.
— Потому что мне неинтересно наблюдать за тем, как ты ревнуешь.
— Я ревную?! — одёрнув майку, возмущаюсь и наступаю, глядя на него снизу вверх.
Пру как танк. А босс стоит. Даже не двигается. Большой, сильный, крепкий.
Никто из нас не догадался включить свет. Помещение освещает яркая луна, и я вижу только силуэт Белозерского. Ну и глаза, они у него как будто немножко горят в темноте. Недаром мы его прозвали рептилией.
— Конечно ревнуешь. Это очевидно.
Нет, вы слышали?! Я его ревную! Больше мне делать нечего. К какой-то швабре, надутой силиконом, ревновать. Было бы к кому!
— Очень надо! Вот если бы вы нашли нормальную даму, босс, тогда возможно. А так! Пфу! Да и вообще, слышали, что медсестра сказала? Конец посещениям. Спасибо, что зашли. — Протягиваю ему руку.
— Ладно. — Он жмёт её. — Тогда я пошёл!
— Идите, босс, идите! Пригласите на ужин Сабину и её мужа. Хоть посмотрите на неё издалека, повздыхаете.
Он усмехается. Трясу его ладонь. Она такая большая и тёплая.
Укол вроде бы подействовал. Стало хорошо. Нигде не болит. И от этого радостно. И если уж совсем честно, то я не хочу, чтобы он уходил. Мы могли бы ещё немного поругаться.
И снова наши взгляды скручиваются воедино. Волна жара пробегает по телу, просачивается в самое нутро.
И, несмотря на все эти очевидные вещи: то, как он меня бесит, то, как я очень сильно раздражаю его, — мне так нравится его одновременно красивое и мужественное лицо. Какой же чудесный подбородок.
Скульптурно вылепленные губы. Снова тянет к нему магнитом. И тритон почему-то молчит. Уставился на мой рот и плывёт.
Это потому, что ему нужно много женщин, просто основной инстинкт. Я-то помню. Большие аппетиты, горячий темперамент, все дела.
Время замедляется, луна очерчивает его лицо, делая ещё красивее.
— Аня, ты здесь? — заглядывает в темноту нашей перевязочной Фёдор. — Все ушли, а тебя всё нет и нет. Я волнуюсь.
На этот раз мы не дёргаемся. Так и застываем в миллиметре друг о друга. Смотрим — как будто трогаем. Никто на дверь не оборачивается. Но, конечно же, мы оба замечаем появившегося Федю, моего друга.
— Я же сказал, что уволю того, кто не послушается приказа и останется. Значит, так тому и быть.
— Нет! — огрызаюсь ему в губы. — Вы не посмеете уволить моего Федю! Он хороший парень, добросовестный работник, и выбрасывать его на улицу по вашей барской прихоти совершенно несправедливо!
Так-то оно так, но, услыхав эти нечаянно вылетевшие слова про «моего Федю», тритон прищуривается.
Глава 32
Я выхожу в коридор и иду к Фёдору, который никуда не делся и стоит возле двери в палату.
— Федя, со мной всё хорошо, — улыбаясь, — медсестра сказала, что посещения заканчиваются и всем надо покинуть помещения.
Друг наклоняется ко мне.
— Он шантажом заставляет тебя делать плохие вещи? Просто скажи, Ань, намекни как-нибудь. Хотя бы моргни. Я знаю тритона: это страшный человек. Однажды он выгнал с работы беременную женщину, — шепчет Фёдор.