Сцены Бонус

Лара

Тринадцать лет назад

Дядя Цезарь только что купил мне новое платье! Оно мне безумно нравится, только такое тесное, что молния едва закрывается. Кажется, моя грудь увеличилась вдвое, я наконец-то выгляжу как женщина.

Тётя Палома, увидев меня, выпучила глаза. Да, дорогая тётя, хотя твоей Ларе всего четырнадцать, она определённо красивее всех девушек, которые работают на тебя.

Я люблю «Para'iso», время там будто остановилось в золотые годы. Подмигивая, сверкают хрустальные люстры, а огромные красивые зеркала занимают все стены, отражая сидящих за столами гостей и умножая их образ, создавая праздничную толпу. Барная стойка сделана из тёмного дерева, инкрустированного арабесками позолоченной бронзы. Дядя Цезарь тратит много времени, чтобы отполировать её так, что клиенты могут увидеть в ней своё отражение. А бархат, боже мой… бархат повсюду! Драпировки, шторы, кресла такие гладкие и мягкие, я люблю ощущать их кожей, когда сижу и смотрю репетиции балета.

Тётя называет «Para'iso» «моим маленьким Folies Berg`ere», но на самом деле он чуть больше бара. (Прим. пер: «Фоли-Бержер» — знаменитое варьете и кабаре в Париже).

Девушкам нравится здесь работать, они считают, что в мире нет более элегантного места. Бедные девочки, они никогда не высовывали носа за пределы Кубы, очевидно, что для них это настоящий шик. Для меня всё по-другому. Я не собираюсь здесь торчать и трястись полуголой, ради нескольких песо. Я стану настоящей танцовщицей и выступлю в Лас-Вегасе.

Каждый вечер во время первого шоу я пробираюсь за кулисы и пытаюсь выучить у тёти Паломы движения. Эта женщина настолько чувственна, что гипнотизирует, но она не так красива, как я. Я стану настоящей звездой, как Дита фон Тиз; мне обещал дядя Цезарь. Он также сказал, что я должна научиться владеть «своей магией». «Женщины сильны», — всегда говорит он, — «чем лучше научишься доставлять мужчине удовольствие, тем больше получишь взамен. Чем сильнее тебя желают, тем важнее ты будешь». Только он по-настоящему понимает меня, и только он считает, что мои амбиции — не просто прихоть маленькой глупой девчонки. Теперь он попросил меня выйти с ним на сцену, чтобы показать, как я умею танцевать… Я на взводе.

Я в тёмной комнате, с завязанными глазами и привязанными к изголовью кровати руками. Ничего не вижу вокруг себя, только тьма. При каждом малейшем звуке моё сердце пропускает удар.

Это не страх, а возбуждение. Веселье вот-вот начнётся. Я взяла карточку, лежащую на игровом столе под моей фигуркой, и следую инструкциям. Каждый участник может решить, как играть, сегодня я выбрала вслепую.

Я разделась, и Тамара, одна из девушек клуба, связала меня. Я люблю неизвестность, риск. Чувствую, как в венах бурлит адреналин, потому что скоро меня жёстко возьмут и я не знаю кто. С тех пор как некий Дамиан стал часто посещать клуб, вечера приобрели насыщенность, жаль, что в последнее время он редко появляется.

Теперь, в сравнении с ним, все остальные мужчины кажутся ужасно скучными.

Дверь со скрипом открывается, тяжёлые шаги приближаются к кровати.

Мою лодыжку сжимают пальцы. Быстрое сжатие, затем лёгкая ласка по ноге, которая прерывается совсем рядом с моей интимностью.

— Сегодня мы повеселимся, — шепчет тёплый голос, который я узнаю.

«Дамиан здесь!»

Я собираюсь сказать ему, как рада новой встрече с ним, но его руки смыкаются вокруг моей шеи, заставляя замолчать.

— Лара, у меня, как всегда, есть карт-бланш? — холодно спрашивает он.

— Да, дорогой.

Цезарь Кортес

Завтрак не может избавить меня от гнева. Уже несколько недель ничто не работает так, как должно, даже тосты поджарены сильнее обычного.

В столовую входит фигура, одетая в чёрное. Мне всегда нравилась склонность Паломы к театральности. Жаль, только это у неё и осталось.

Она садится с другой стороны стола. Начинает наливать чай, даже не обращаясь ко мне, но сегодня ей не удастся избежать «дружеской» супружеской беседы.

— Доброе утро, дорогая, ты хорошо отдохнула? — спрашиваю я со всем спокойствием, на которое только способен в данный момент.

— Чего ты хочешь, Цезарь? Тебе много лет наплевать на меня или мои дела. Вообще-то, если подумать, уверена — тебя никогда ничего не интересовало в моей жизни. — Возражает с вызовом.

— Ну же, Паломита, не обижай меня, ты всегда была важна для меня. — Пытаюсь ей польстить.

— Всегда когда? Когда ты забрался ко мне между бёдер, когда я ещё была замужем, или когда ты залез в мою постель перед тем, как похоронили моего покойного мужа и твоего бывшего босса?