День за днём количество костров по всему Градемину увеличивалось; сжигали не только поражённые останки, но и загрязнённые элегией личные вещи, мебель. Отдалённые от центра районы затягивало непроницаемым смогом. Не стихал огонь и на новоградских набережных; во всех уголках столицы гремели крематорские доспехи, и шелестело пламя.

Вопреки оттоку душ, немало людей очередью выстроились перед дверями ВАД. Большинство из них едва ли были старше Анастази. Впрочем, она невольно отметила, что такого ажиотажа, какой был в прошлые годы, не наблюдалось.

Академия пылала огнями. Запах литфия едва различался за ароматами, окутавшими главный корпус: благовониями и парфюмерией, алкогольными выхлопами да табаком и триумфом. Вестибюль и многочисленные коридоры приспособили к приёму гостей, а аудитории и классы поменьше переделали в «комнаты по интересам». Анастази не знала, что именно скрывалось за закрытыми дверьми — допускали в них исключительно по записи, — но из-под одной из них явственно проступала мара триумфа.

Вокруг было много людей. В парадных мундирах дефилировали послушники и послушницы: маски юных красморовцев были скошенными, обрезанными. Как бы насмешкой над теми, что носили их не снимая. Хлысты петлями были затянуты на крепких шеях новобранцев — никого даже не удивляла эта часть гардероба. Присутствие Красмор не воспринималось таковым, ибо даже сами охотники, коих здесь оказалось немало, предпочли забыться и забыть о страдающем городе.

Гильзовые ожерелья, браслеты, серьги да подвески — местная мода имела вполне определённый курс. Перешитая в вечерние костюмы униформа, духи с запахом металла и стекла — милитаризмом дышало всё вокруг. Зажигалки-пистолеты, мундштуки в виде пушек, медали и ордена… Музыка и маски, замысловатые наряды и блеск драгоценностей стали неотъемлемым сопровождением вечера, плавно перетекающего в ночь.

Поднявшись на второй этаж, Анастази взяла с подноса один из приветственных фужеров. За потерянностью она не заметила белёсый осадок на хрустальном дне. Только вестница собралась пригубить игристое, как заметила в стороне знакомый силуэт — высокого мужчину тридцати лет. Он был единственным, чьё лицо не тронула маска. Приглядевшись, Анастази узнала Кемрома: того, что так и не остался на погосте.

И он тоже увидел её.

Взгляд Кемрома остановился на Лайне. Капитан вздрогнул. Плечом задел проходящего мимо официанта. Тот уронил поднос с десятком бокалов игристого. Пол засверкал осколками. По ступеням потекло золото.

Звон стекла ещё долго бродил по многочисленным залам.

Встретившиеся однажды, Кемром и Анастази неотрывно смотрели друг на друга: он узнал её вопреки маске, а она нервно усмехнулась, когда вновь увидела его в солнцезащитных очках.

— Зи? — внезапно промурлыкал рядом женский голос. — Какими ветрами?

Подпрыгнув от неожиданности, Анастази обернулась и увидела Вилену. Из-за золотистой полумаски балтийка не сразу признала её. Жрица надела синее лёгкое платье и замазала литеры на открытых участках кожи.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — взволнованной улыбкой ответила Лайне. — Я-я прощаюсь с Градемином, я… Лучше расскажи, как ты, как дела в Санктории?

— Справляемся, — ответила Вейнберг. Её улыбка была столь заразительна, что на краткий миг Анастази поверила, будто в прежние времена они близко общались, и им вправду было дело друг до друга. — Мы были опечалены, когда узнали о твоём переводе. Почему ты решила проститься только сейчас?

— Да я машину хотела продать… — поделилась вестница. — Скоро обратно.

К ним подошёл Кемром.

— О, Анастази! — Вейнберг указала на него. — Позволь представить моего гарда: это Тсейрик кер Мор.

Анастази пришлось приложить немалые усилия, чтобы сохранить спокойствие. Реминисценциями перед глазами восстал образ умирающей Линейной и спутника, сетующего на коварную покровительницу.

— Мы знакомы, — не подумав, выпалила балтийка.

Этой фразы оказалось достаточно, чтобы Вилена напряглась. С натянутой улыбкой она спросила:

— Правда? Где же это вы успели?

— В одном клубе, — перехватил ответ Кемром. — Это было года… два назад?

Потерянная, Анастази кивнула.

— Неужели? Я была о тебе лучшего мнения. — Вилена поморщилась и, окинув озадаченную вестницу придирчивым взглядом, заметила на её шее крест. — О, что это у тебя? Не тяжело носить?

Анастази показалось, что она впервые увидела подлинную эмоцию на лице жрицы. Когда та коснулась креста, внутри всё напряглось.

— Нет-нет! — Анастази отпрянула. — В самый раз.

— Где ты его нашла? — не унималась Вейнберг.

— В интернете заказала, — промямлила Лайне и с опаской глянула на Кемрома. Тот промолчал. — Знаешь, у нас в Балтии любят такое. «Душерождённые» там, мёртвые демиборцы — это наш культурный код.

По сконфуженному лицу капитана Анастази поняла, насколько нелепо это прозвучало. В какой-то момент мужчина красноречиво прикрыл лицо рукой и опустил голову. Впрочем, от Вилены это укрылось. Всё сказанное она приняла за чистый осколок. Только Анастази облегчённо выдохнула, как жрица с обворожительной улыбкой попросила: