– Туда и еду, босс, – улыбнулся я. Это было скорее данью вежливости к подобию человеческого общения. Я уже давно забыл, что значит искренне улыбаться. От таблеток радости лишь неестественная лыба до ушей и желание смеяться над любой хреновиной.

– И ещё: береги себя, Артур, – эти слова она произнесла искренне, словно симпатизировала мне. Я бы даже удивился от этого, если б умел. – Ты у меня один из лучших водителей, но всегда гоняешь по быстрым трасам. Будь осторожней, мне бы не хотелось надолго потерять тебя из штата.

– Не беспокойся, у меня всё под контролем.

– Приятно это слышать, – в салоне вновь загорелась приборная панель, узоры растаяли на стекле, а лицо Мораны бесследно исчезло.

Резко торможу, заставив асфальт под колёсами вспыхнуть синим пламенем. Что-то живое глубоко внутри меня смачно выругалось на отборном русском языке. Проехал поворот! С диким скрежетом разворачиваюсь на 180 градусов и устремляюсь к разбитой дороге, ведущей в темную бездну дикого леса. Надпись на деревянной табличке кровью: "Crypt 12 км". Извозчики во всех народах есть, поэтому в Мире Мёртвых указатели на английском, немецком или французском. Все зависит от того, в какую эпоху жил человек, сделавший надпись, и какой язык тогда считался международным.

Хоть я и смутно помню жизнь, но заезжая на быструю трассу, сразу о России-матушке вспоминаю. Дорога тут стала ещё хуже, чем прежде: на ухабах и неровностях машина чуть ли не отбивает чечетку, чуть не расшибаю бампер об упавшее рядом с дорогой дерево (гоблинская ловушка?) и едва вписываюсь в резкие повороты по темной лесной тропе.

Паранойи у мертвеца быть не может, а значит, и из кустов на меня действительно пялятся десятки голодных глаз. Заунывная песнь из воя местных чудовищ иногда прорывается сквозь рев мотора. На дорогу прорываются и его исполнители: резко торможу перед облезлым серым вервольфом. Человек-волк, сутулясь, выбежал на дорогу, обернулся на машину невидящим взором белесых глаз, прорычал и на двух ногах побрел дальше.

Старый волк, вот-вот подохнет. Продолжаю путь, но скорость понижаю до пятидесяти, на этих извилинах вероятность влететь во что-то крайне возрастает. Склеп на навигаторе все ближе, уже почти приехал.

– Твою ж мать, – пробормотал я, снова затормозив. Интересно, сильно ли я так тормоза изнашиваю или заколдованным машинам не знакомы проблемы земных жестянок?

Впереди был предмет моего разочарования. Мертвого, практически безэмоционального разочарования.

В грязном городишке, где я собирался переночевать, рубились уродливые зеленоватые горбуны, закованные в кожаные доспехи.

В кривых ручонках они сжимали топорики и ржавые мечи, кто-то из них даже пытался стрелять из затертого автомата (у демонов стащили?), но при этом сам боялся своего оружия и визжал всякий раз, когда с дула срывалось смертоносное пламя.

Лесным дикарям противостояла организованная дружина зомби с самодельными копьями и дубинами, преимущество подгнившим людям давал "снайпер" со старым ружьем, стреляющий с балкона.

Перевеса ни с чьей стороны не ожидалось. Обе команды боялись напасть и ограничивались крошечными секундными схватками, после чего прятались по укрытиям. С обеих сторон от силы по паре погибших.

Недолго раздумывая, решаюсь вмешаться: все-таки я сюда подремать заехал, а не наблюдать вестерн в исполнении артистов фрик-шоу.

Выхожу и лезу в багажник: арсенал Извозчикам выдают как на маленькую войну. Это на тот случай, если придется увязнуть в засаде и отстреливаться от больших групп противников: тут к моим услугам заколдованный автомат, дробовик, пистолет–пулемет, пару гранат, пистолеты и даже револьверный гранатомет! Интересно, каких мутантов в этих краях с него гасить надо?

Беру классику. "Томпсон" в лучших традициях разборок чикагских мафий тридцатых годов.

Дергаю затвор и, чувствуя себя отъявленным разбойником Джоном Дилленджером: в деловом костюме да с пулеметом наперевес вальяжно иду в гущу событий. Гоблины, завидев меня, недоуменно озираются тупыми плоскими рылами с крючковатыми носами, а я уже нашпиговываю их тела магическим свинцом.

Гоблин-автоматчик пытается подстрелить меня, но точечная очередь превращает его в орущие багровое решето: два ближних смельчака с ревом бросаются вперед, занося топоры, но в сантиметрах от меня их головы лопаются от пуль, как шарики, наполненные кровью. На этом сопротивление и кончилось.

С хрюканьем и визгом остальное гоблинское отродье как тараканы разбегается по углам, оставляя убитых товарищей. Я же победоносно выхожу к местным обитателям Склепа. В руках дымится пулемет.

Жители осторожно опускают оружия, недоумевая появлению спасителя из темноты: дикие, голодные, в рваных лохмотьях вместо одежды, на многих плоть сгнила до скелета (признак острой нехватки эмоций). Без энергетической подпитки души с Земли в прямом смысле превращаются в ходячих мертвецов.

– Артур? – ко мне навстречу вышел скелет с редкими ошметками мяса на теле, шляпой с самодельной звездой шерифа и рваной куртке. Его огромные карие глаза диким взором взирали на меня из костяных глазниц. – Давненько ты к нам не заглядывал.