— А зачем? — он вопросительно поднял бровь, и немного склонил голову на бок, от чего короткая прядь упала на глаза. Так красиво, что я с трудом отвела глаза, — назови мне хотя бы одну причину, почему я должен отпустить тебя.

— Возможно, вы просто пожелаете сделать это… — неуверенно проблеяла я.

— Выходит, что мои желания развязывают руки, позволяя делать то, что захочу?

Он хитро улыбнулся, притянул меня ближе, четко давая понять, какие именно желания.

— Нет! — уперлась ладонями в его грудь, чтобы сохранить хоть какое-то расстояние между нами, — но я не ваша рабыня!

— О! — рассмеялся он, и глаза заискрились, — твоя фантазия безгранична! Вот почему ты настолько эмоциональна!

Его руки легли на спину, бескомпромиссно притягивая к нему для объятья. А я отклонялась все дальше, пока спину не кольнуло.

— От твоего выбора зависит, кем ты станешь для меня.

— Какие есть варианты? — пробормотала я.

— Моя…Вся…Каждой клеткой тела, каждой мыслью, каждым вдохом моя.

Он опускался все ниже, приближаясь к губам, а я снова чувствовала невыносимое желание ощутить на себе его прикосновение, и одновременно страшилась этого.

— Разве у тебя не достаточно женщин? — всхлипнула я, когда между нами оставалось не больше дюйма, и Хранитель остановился. Я же решила не упускать момента и окончательно заговорить ему зубы, — Нита сказала, что ты покупаешь женщин, и все они живут здесь.

Пару секунд он хмурился, будто соображая, о чем я, а после рассмеялся. Широко, открыто, громко, что даже я невольно улыбнулась. Но от понимания, что я сболтнула какую-то глупость, стало неловко.

— Я выкупил Ниту, когда ей было 12. Отец продал ее в бордель, торгующий девственницами. С тех пор она живет у меня и ждет совершеннолетия, чтобы стать женой порядочного человека.

— То есть…не для себя выкупил? — мне даже стыдно стало от того, что я произнесла это вслух.

— Мои предпочтения в сексе не настолько извращенные, чтобы интересоваться детьми.

Уточнять, как он оказался в том борделе, я не решилась. Да и не мое это дело.

— Боюсь представить, что ты себе надумала. Фален.

Он положил свою ладонь на щеку и нежно пощекотал ее большим пальцем.

— На языке моего народа это означает фантазерка.

Колени дрожали от голоса, а ласковые касания рук полностью выводили из строя. Поэтому, когда его губы накрыли моя, я лишь послушно приоткрыла рот, наслаждаясь поцелуем. В голове стучало, и, если бы не его ладонь, поддерживающая меня под спину, я бы точно не устояла.

— Идем, ты должна поесть.

Я не сразу поняла, что поцелуй окончен. Губы все еще полыхали жаром, и аромат его кожи, кажется пропитал меня насквозь. Было очень трудно сделать отрешенный вид независимой женщины, для которой случившееся ничего не значило. Ну подумаешь, поцелуй. И пока я соображала, наводя резкость в глазах, меня уже усадили на колени, подтягивая поближе.

Здесь был только один стул, на котором мы и разместились. Я оглянулась, ища второй, но Хранитель мягким движением руки повернул мое лицо к себе.

— Здесь один стул. Ты должна привыкать ко мне, — и как ни в чем ни бывало, взял серебряную лежку с вензелем, зачерпнул нечто похожее на молочный пудинг, и поднес к моим губам, приводя меня в полное замешательство.

Все эти романтичные штучки были чужды мне. Да и романтичны ли были они? Возможно, это всего лишь легкая проба моих нервов на прочность, а характер на покорность, проверка степени моего смирения. Я не знала, как себя вести с незнакомым мужчиной, который умудрился уже целых два раза поцеловать меня, и который прямо сказал, что меня не отпустит. Сдаться на милость врагу? Скажет, что слабачка. Продолжать сопротивление? Все равно сломает.

— Для тебя будет лучше, если ты покорно примешь свою участь, Фален.

Ну вот, он и озвучил то, чего я так боялась. Безропотно соглашаться и не сметь перечить.

Эх, была не была.

— А кто ты такой? Почему позволяешь себе красть людей, еще и заставляешь подчиняться? Земля свободна от узурпаторов! Женщины больше не во власти доминирующих самцов!

Я настолько завелась, что даже почти высвободилась из плотного кольца его рук. Он слушал внимательно, иногда кивал, и немного ослабил хватку.

— Ты не имеешь права требовать от меня подчинения, да и удерживать здесь тоже!

— Имею! — твердо ответил он и, подхватив под бедра, вернул на место, никак не реагируя на мое возмущение, — ты хотела знать, кто я такой?

Хранитель снова поднес ложку к моему рту, на что я плотнее сжала губы и отстранилась. Он прищурился, и взглянул так сердито, что я поняла: мне не отвертеться. Диктатор! Открыла рот и съела белый блестящий кусочек, к слову, довольно вкусный, за что получила одобрительную улыбку.