– Увы, ополчение не первосортное, - согласился герр доктор.
– Но у вас и такого нет.
– Острие скальпеля мгновенно перепорхнуло вниз и замерло у горла Дмитрия Олеговича, больно его уколов.
– Предупреждаю вас, мой дорогой настоящий Потапов, что я тоже не шучу. Моя позиция выигрышнее вашей. Я весьма сожалею, но сонная артерия вашего приятеля под моим контролем. Не хотелось бы лишать жизни человека, с которым мы так мило побеседовали, но... Вы меня вынудите, если не согласитесь на мои условия.

Курочкин тут же мысленно понадеялся, что Потапов - тот самый Потапов-с-бутылкой и что он согласится на черепашкины условия.

– Да делай с ним что хочешь!
– внезапно хмыкнул дядя Володя.
– Он мне такой же приятель, как папа римский. Не скрою, жалко мужика, но в нашем доме - двести квартир. Всех жалеть - жал елка отвалится... Тем более сам напросился. Сидел бы дома, горя бы не знал. Какого рожна его понесло сюда, в подвал?..

Под натиском курочкинского языка кляп поддался уже со второй попытки, и Дмитрий Олегович вернул себе право голоса.

– Что значит "какого рожна"?
– с обидой воскликнул он.
– Меня жена послала, велела вас позвать. Наш ЖКО вам, между прочим, жалованье платит, Владимир Иванович!

– Ну уж и жалованье, - буркнул в ответ дядя Володя и залепил оплеуху своему пленнику, который в этот момент попытался вырваться. Милостыня, а не жалованье, курам на смех... А ты стой спокойно, пока я тебе башку не оттяпал!.. Идите вон поищите

другого дурака, чтобы за такие копейки чистил ваши унитазы... Что, сливной бачок у вас протек? Правильно. Я когда еще нашему ЖКО советовал венгерские ставить...

– Доннерветтер, - пискнул неудавшийся беглец.
– Я больше не буду, герр докт.. то есть герр сантехник...

– Болван, - зло припечатал герр доктор.
– Если останешься в живых, сам будешь сессию сдавать. И историю философских учений - сам...

– Сливной бачок в порядке, - доложил Курочкин дядя Володе.
– Я насчет ванны пришел к вам. Она опять засорилась, хотя мы совсем недавно пробивали вантузом. И вы еще сказали, все будет работать...

– Не надо рыбу чистить над ванной, - сурово отрезал сантехник.
– Я в прошлый раз столько чешуи из трубы выгреб, что хватило бы на целую большую акулу...

– Я не сдам сессию, - панически заверещал тем временем юный фриц. Ихь видерхоле нох айн маль: я не сдам эту философию!

Дядя Володя угомонил двоечника еще одной, уже профилактической, оплеухой. Верещание захлебнулось, перейдя в приглушенные стенания.

– Благодарю вас, - церемонно сказал герр доктор.

– Какая еще чешуя?
– обиженно проговорил Курочкин.
– Это не у нас рыба, это в сто тридцать третьей рыба, у соседей. А мы - в сто тридцать второй. Моя жена терпеть не может чистить рыбу, из-за запаха...

– Я не сда-а-а-ам филосо-о-о...
– тихо завыл юный фриц.
– Меня на экзамене заре-е-е-ежут... Лучше уж сейчас, сразу...

– Пырните его, - посоветовал сантехнику герр доктор.
– Ведь не отстанет, пока не добьется своего. Только клянчить и умеют, олигофрены.

– Мы эту чешую и в глаза не видели, - сообщил сантехнику Курочкин и даже замотал бы головой, если бы не острие скальпеля у горла.

– Значит, у вас - собачья шерсть, - гнул свое дядя Володя. Привыкли, понимаешь, своего черного пуделя в ванне купать. А он у вас лысеет, как сто чертей. Шерсть эта черная и не такую трубу может забить... Не дергайся, я тебе сказал!

– Ну, последний разо-о-о-чек, - проныл пленник.
– Герр доктор, унзер лерер, унзер фюрер, бигге...

– И лысый пудель - не у нас, - восстановил истину Дмитрий Олегович.
– Этот Мефчик - над нами, в сто тридцать шестой квартире, а мы этажом ниже...

– Даже и не мечтай, - сказал юному фрицу герр доктор.
– Я больше тебе не лерер, ты уже снят с довольствия. И Пауль тоже под вопросом.

– А-а!
– вспомнил', наконец, сантехник.
– Сто тридцать вторая, так бы и сказали. Курочкины! У которых зимой смеситель заклинило.

– Заклинило!
– обрадовался Дмитрий Олегович, очень довольный возвращению в лоно собственной фамилии.
– Я - Курочкин! Я...

Холодное острие скальпеля оцарапало ему шею.

– Курочкин, Уточкин, - сварливо проговорил герр доктор.
– До чего туп у нас плебс, я удивляюсь. Целый час он мне морочил голову и не смог внятно объяснить, что он не сантехник Потапов, а бог знает кто с засорившейся ванной...

– Геноссе Пашка больше виноват, - простонал юный фриц, уже снятый с довольствия.
– Он первый сказал, что этот Потапов - и есть Потапов, а на самом деле он ведь никакой не Пота...