И, да, я вновь иду за ним, как верный пес, ожидающий нового приказа. Мы шли долго, почему-то пешком. Я, наверно, впервые за прошедшие века видел вживую всю Преисподнюю целиком, чувствовал ее поистине ужасающее дыхание и горящий темнотой ночи огонь. Красота, если смотреть на это все под определенным углом.

Брат остановился, и я замер на месте, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании его великого слова.

– Мы скинем их с Эдема на Землю, туда, где царят животные законы и инстинкты, пускай их там разорвут острые клыки и затопчут мощные копыта. Если любовь отца не будет моей, то никто не должен купаться в ее лучах, – Люцифер все говорил и говорил, гневно размахивая руками, и вдруг встал как вкопанный. – Завтра, брат, завтра мы сделаем это вместе.

Я кивнул, даже не удосужившись спросить, что именно будет завтра, ведь брат не может меня обмануть.

***

– Ведь брат не может меня обмануть, – нашептываю я сам себе, наблюдая, как Лучезарный обращается в змея и скромно беседует с юной девушкой, названной в честь своей дальней родственницы, Евой.

Стражу я давно вырубил, они мирно дремлют, оперевшись спиной о кованые ворота Райского Сада.

– Конечно! – улыбается девушка, отвечая на предложение моего брата съесть проклятое всеми яблоко. Сейчас я бы заорал. Не смей, брось и беги! Но тогда я вкушал этот момент сполна, думая, какой мудрый мой старший брат.

Ева кусает плод, забавно жует, сок стекает по ее губе и дальше вниз к подбородку. Сначала ей вкусно, сладко, улыбчиво, она с радостью беседует с незнакомой тварью, а потом все заканчивается.

Тело не слушается девушку, ноги подкашиваются, яблоко выпадает из бледной руки и катится по зеленой траве, и каждое место, куда попал отравленный плод, становится черным, гнилым. Проклятье Люцифера распространяется быстро, как зараза, отравляя все на своем пути, и Господь больше не может оставаться в стороне, если не остановить яд и не найти виновника, Эдем падет.

Он ищет отравителя, не зная усталости, борется с чернотой, но тщетно. Господь видит, что это нечто темное и злое губит его Сад, и не находит ничего лучше, как обратиться к правителю нового, темного мира.

– Как скажешь, отец, – кривится Люцифер, склоняя в почтительном поклоне голову. – Но есть одно условие…

***

Люди изгнаны коротать свое жалкое время на Землю. Там бушуют бури, сверкают молнии, потоп сменяет засуху и наоборот. Гниль давно победил великий Люцифер, а на столе у Отца красуется мое перо, которое я всегда носил с собой, как память о былых днях. Мое перо – улика, которую заботливо преподнес мой брат, спуская на меня всех шавок.

Меня ненавидят ангелы, и презирают демоны, ведь по их мнению, я действовал за спиной правителя. Я помню суд, помню, как Люцифер в старинной мантии сидит за высоким столом, и слышу его приговор.

– Ты не будешь убит, Никаэль, ты не будешь изгнан, но каждому поступку должна быть своя цена, – брат практически готов пустить свою гнилую слезу, выражая глубокое раскаяние и печаль. Но меня не обманешь, теперь нет, суд шел несколько сотен лет, пока я «отдыхал» в затхлой камере, и глаза мои прояснились. – И твоя цена – тысяча людских душ.

Мои губы дрожат в ухмылке.

– Знал бы Отец, что ты требуешь, стер бы тебя в порошок, – рычу в мыслях, но даже не думаю отпираться. – Подумаешь, людей уже больше десяти тысяч, отобрать у десятой части души не проблема.

Но мой гениальный план разбивается о следующую фразу Люцифера.

– Только чистых, брат, с гнильцой у нас и так полно, – с этими словами он встает и подходит ко мне. Я чувствую его запах, наверно, именно так пахнет несгибаемая уверенность в каждом своем слове.

Его резкое движение, и смуглая рука торчит из моего живота, но боли я не ощущаю. Ощущаю лишь слабость, чувствую, как формируются неизвестные мне руны на моей коже.

– А вот и твоя копилка, – и вновь эта ухмылка, которую я готов стереть в порошок. – Наберешь тысячу, и твои силы к тебе вернуться, а пока иди, не теряй и секунды.

Люцифер уходит, а я еле стою на ногах, приходится опереться о деревянный стол. Вижу, как дрожат при этом мои руки, как стекает капелька пота по такой же бронзовой коже, как и у брата.

Я наконец-то прозрел, увидел как хитер был мой брат, продумывая свой план от начала до конца, он убил двух, нет, даже трех зайцев одним выстрелом. Люди низвергнуты, Отец смотрит на него, как на героя, а единственный, кто мог посоперничать с ним силами, устранен, тихо, быстро, без шума.

Теперь у меня новая цель, цель – собрать все эти души и отомстить Люциферу, ведь Никаэль не терпит предательства.

Что же такого ценного в людских душах, маленькой искорке света, которая рождается совместно с ребенком и не покидает его до самой смерти. Ну, разумеется, если к ее жатве, да-да, именно так называется сбор душ, не прикладывает руку кто-то другой.