Инженер Мирзоев был заместителем начальника "Азнефти", и многие считали его именно таким, каким его характеризовал собеседник Минаева.

– Дорогой мой, - вместо ожидаемых слов благодарности услышал он от Минаева.
– А почему вы не сказали об этом на заседании бюро? Струсили?

Инженер опустил глаза.

– По правде говоря, да, - признался он.
– Вы знаете, что говорят про Мирзоева? Прежде чем критиковать его, надо запастись чемоданом и железнодорожным билетом, стать у двери кабинета, сказать свое слово, а затем отправиться прямо на вокзал и выехать в неопределенном направлении. Согласитесь сами, не многие пойдут на это. Кому же охота наживать себе такого врага? Дмитрий Семенович вспылил:

– Ах, вот вы как рассуждаете!.. И еще носите звание советского инженера!

– Напрасно вы нападаете на меня. В чем я виноват?

Минаев, глядя на инженера, покачал головой:

– Вы еще спрашиваете! Почему вы там не выступили открыто, а здесь говорите заглаза? Мне противно все это.

– Но, Дмитрий Семенович, ведь...

Минаев не стал дальше слушать инженера и направился к приемной Мирзоева. Когда он протянул руку к двери кабинета, до него донесся визгливый голос секретарши, которая грубо отвечала кому-то по телефону и, сразу оставив трубку, крикнула:

– Товарищ Мирзоев сегодня не принимает!

Не обращая на нее внимания, Дмитрий Семенович вошел в кабинет. Это была большая продолговатая комната со множеством портретов, развешанных по стенам. В глубине ее, у большого окна, стоял широкий письменный стол.

Мирзоев принял Минаева с приветливой улыбкой и, указывая ему место перед собой, сказал:

– Садитесь, Дмитрий Семенович. Какими судьбами?

Вежливый прием не оказал никакого действия на рассерженного изобретателя.

– Что с вами?
– спросил Мирзоев.
– Чем вы так расстроены?

– Я зашел к вам, чтобы получить ответ на один вопрос, - ответил Минаев, продолжая стоять.
– Что, по-вашему, товарищ Мирзоев, порождает двуличие в людях?

Густые и изогнутые брови Мирзоева потянулись кверху.

– Я только инженер и плохо разбираюсь в психологии, - ответил он.

– Но вы коммунист!

Нотки иронии, прозвучавшие в словах Минаева, не ускользнули от внимания Мирзоева. Он попытался обратить все в шутку, но это ему не удалось.

– А что? Или вы сомневаетесь в этом?

– Сомневаюсь, если угодно знать, - выпалил Минаев, глядя прямо в глаза Мирзоева.
– Двуличие это недуг, который порождается чувством страха, товарищ Мирзоев.

– За справку я могу только поблагодарить вас, - Мирзоев издевательски раскланялся и спросил: - Но мне хочется знать, с какой целью вы говорите все это мне?

– Цель моя заключается в том, чтобы еще раз привлечь ваше внимание к одному обстоятельству, которое и без того хорошо известно вам. В бюро по изобретательству, которое находится под вашим руководством, вы до того напугали некоторых товарищей, что они боятся слово сказать, если не знают, как вы отнесетесь к их выступлению. Никто не решается открыто высказать свою мысль.

– Но для того, чтобы не бояться высказать ее, надо, чтобы мысль была мыслью, - возразил Мирзоев, потягиваясь в кресле.
– Ясно?

– Ясно, да не совсем. Если мнение этих людей так мало значит для вас, то чего ради вы держите их в бюро?

Мирзоев перешел на официальный тон:

– Знаете, это уж мое дело. За это я отвечаю! А я, как вам известно, имею право самостоятельного подбора людей... Однако, нельзя ли узнать, к чему вы клоните?

– Мое изобретение...

– Ага, - прервал Мирзоев, - стало быть, эгоистическое чувство личной выгоды заставляет вас интересоваться положением дел в бюро по изобретательству?

– Я не привык говорить на этом языке, товарищ Мирзоев.

– Я тоже. Посмотрим, проверим... Мы всегда рады хорошим изобретениям.

– Почему-то этого не видно в вашем бюро.

– Потерпите, увидите.

Мирзоев опустил глаза, дав понять инженеру, что разговор окончен.

Минаев быстро вышел из кабинета и поехал прямо к Лалэ Исмаил-заде. Он рассказал ей и об обсуждении изобретения, и о своем разговоре с Мирзоевым.

Лалэ подняла трубку телефона.

– Кудрат, - сказала она мужу, - ты ознакомься с проектом Минаева. Мирзоев стал нам поперек пути, и неизвестно, сколько еще времени будет тормозить это дело. Во всяком случае этого терпеть больше нельзя... Совещание? Я уже изучила проект, но следовало бы и тебе ознакомиться с ним. Возможно, придем к какому-нибудь общему заключению. Так лучше ведь, правда?.. Хорошо, пошлю.

Лалэ положила трубку на рычаг.

– Пошлите чертежи Кудрату, - сказала она Минаеву.
– Мы созовем специалистов и сами обсудим ваше изобретение.

Дмитрий Семенович вздохнул свободнее. Он знал, что если Кудрат Исмаил-заде заинтересуется его изобретением, оно будет быстро реализовано.

Не прошло и недели, как Кудрат уже сидел с инженерами двух трестов в кабинете Лалэ. Все слушали сообщение изобретателя с большим интересом. Стремясь как можно короче и яснее изложить основную суть своего проекта, Минаев говорил: