Небольшую комнатку явно обжили недавно. Новые постояльцы вымели из нее грязь, пыль и паутину, после чего притащили минимальный набор необходимой мебели. Набор состоял из старой самодельной кровати, стола и стула. На столе горела короткая толстая свеча, над фитилем которой вилось удивительно высокое и яркое пламя.

Но не свеча и не прочий декор потряс Матрену. Причиной ее удивления стал молодой красивый мужчина, сидящий на полу на куче грязного тряпья. Он был одет в лохмотья, и имел довольно жалкий вид. Но даже в своем рванье, даже под толстым слоем грязи и неряшливой щетины, проглядывался красавчик высшей пробы, лишь немного проигрывающий эталонному эльфийскому принцу из сладких женских грез.

Матрена возликовала. Все-таки в этой крепости водились красавцы. Всего один, и того спрятали. Но она нашла его. Грядет романтика и прочие розовые сопли. Наконец-то в ее жизни случится большая и чистая любовь, прямо как в ее любимых книжках о страхолюдинах, чудесным образом ставших объектом всеобщего обожания.

Но если Матрену при виде Андиса охватила радость, то бывший паладин испытал не менее бурные, но строго противоположные чувства. Когда дверь в комнату распахнулась, он ожидал увидеть на пороге свою новую хозяйку — девчонку по имени Злюка. Эта хозяйка ему нравилась. На фоне прежней владелицы она была сущим ангелом. А вот прежняя владелица….

Андис старался не вспоминать о ней. Но иногда это случалось против его воли. И тогда он кричал. Кричал, кричал, и не мог остановиться. Потому что перед его мысленным взором стоял дьявольский образ Грыжи Антрекотовны — монстра, лишившего его разума.

И вот когда распахнулась дверь, он увидел на пороге нечто, своими очертаниями похожее на верховную кухарку черного замка. Лишь на миг Андису почудилось, что это Грыжа. Но и мига хватило.

Истошный крик сорвался с его уст. Андис катался по полу и кричал, не находя в себе силы остановиться. Он уже разглядел, что это не Грыжа. В комнату заглядывала какая-то незнакомая толстуха. Но крик продолжал хлестать из него тугой звенящей струей.

Когда красавчик вдруг начал кататься по полу и орать дурным голосом, Матрена слегка опешила. Подобное поведение было несколько странным. Красавцу, при одном лишь взгляде на нее, полагалось возликовать и рухнуть на колени. А он чего-то вдруг в истерике забился.

Пока Матрена пыталась понять, что здесь происходит, за ее спиной прозвучали торопливые шаги. Матрена обернулась. Перед ней стояла мелкая щуплая пигалица лет четырнадцати, на чьем миленьком личике ярко сверкали не по-детски злобные глаза.

— И кто тебе разрешал входить в мою комнату? — сквозь зубы процедила девчонка.

При этом ее правая рука медленно скользнула за спину. Матрена не обратила внимания на это движение, а зря. Потому что пальцы Злюки в это время как раз нащупывали рукоять кинжала.

— Да я просто мимо проходила, — буркнула Матрена.

Из комнаты продолжал нестись истошный крик Андиса.

— Кто тебе разрешал обижать моего питомца? — спросила Злюка.

— Никого я не обижала, — проворчала Матрена, которую начала бесить эта девчонка, устроившая ей допрос. — В общем, мне пора.

Она развернулась и быстро зашагала по коридору. Злюка едва сдержалась, чтобы не броситься за ней и не всадить клинок кинжала в широкую спину толстухи. В последний момент она передумала. Нет, не из-за внезапного приступа доброты. Просто прикинула, что если завалит эту тушу напротив своих апартаментов, то ей самой придется вытаскивать тело наружу. А она эту гору жира и с места-то не сдвинет.

Проводив толстуху недобрым взглядом и пообещав себе разобраться с ней на днях, Злюка вошла в комнату. Ее ручной паладин продолжал кататься по полу и орать дурным голосом.

— Хватит! — потребовала Злюка.

Питомец ее даже не расслышал.

Злюка тяжело вздохнула, шагнула к своей лежанке и взяла со спинки кровати короткую, но толстую и тугую, кожаную плеть. С ней она подступила к Андису и, что было сил, грохнула плетью по краю старого стола. Удар вышел страшный, едва не разнесший в щепу доски столешницы. Его грохот сумел привести питомца в чувства. Андис прекратил кататься по полу, поднял заплаканное лицо и уставился на Злюку. А затем бросился к ней, обхватил ее ноги, уткнулся мокрым от слез лицом в бедро девушки и жалобно заскулил. Та уже занесла руку с плетью, собираясь выдать питомцу воспитательную пайку, но передумала и опустила орудие. Андис скулил и прижимался к ней, ища защиты. Злюка какое-то время глядела на него сверху вниз, затем улыбнулась и потрепала рукой грязные волосы бывшего паладина. Когда-то эти волосы были цвета золота. Но это было до того, как Андис подвергся насильственному низвержению в семейный кошмар. С тех пор его шевелюра поседела. На голове не осталось ни одного золотого локона.

— Ну-ну, — снисходительно протянула Злюка, бросив плеть на кровать и продолжая гладить Андиса по голове. — Все, успокойся. Она тебя не тронет.

Питомец заскулил тише и жалобнее. Ему хотелось верить своей новой хозяйке. Хотелось верить, что она сумеет защитить его от Грыжи. Но даже лишившись рассудка, Андис кое-что понимал. Хотя бы то, что остановить Грыжу очень непросто. Эта задача по силам разве что отряду паладинов, но никак не хрупкой девчонке. И если Грыжа явится за своим беглым мужем, а такого нельзя было исключать, ибо верховная кухарка была собственницей до мозга костей, кто встанет между ней и суженым?