— Дело твое, — пожала плечами злая старуха. — Тогда выбор вот какой: или ты все же опозоришь себя уборкой, или я возьму ремень, и так отхожу тебя по тощей заднице, что ты месяц не сможешь сидеть на стуле.

Злюка все взвесила. Горничная вполне могла осуществить свою страшную угрозу.

— Хорошо, — смиренно произнесла она. — Если вы настаиваете, я, так и быть, уберусь.

— То-то же, — самодовольно хмыкнула старуха, после чего совершила самую страшную ошибку в своей жизни — повернулась к подопечной спиной, чтобы выйти из ее комнаты. В тот же миг в руке у Злюки сверкнул спрятанный в рукаве кинжал. Неуловимо быстрое движение, и вот уже это кинжал торчит из спины горничной, а та с криком падает на пол.

— Помогите! — хрипло закричала старуха, елозя на полу среди осколков разбитой вазы.

— Зови-зови на помощь, — счастливо усмехаясь, посоветовала ей Злюка. — Да только никто не придет. Ты же сама запретила всем слугам приближаться к моим покоям.

Она вырвала кинжал из спины горничной. Та вскрикнула, попыталась встать, но не смогла — нижняя часть тела не повиновалась ей. Походило на то, что клинок, войдя в спину, повредил старухе позвоночник.

— Долго же я этого ждала, — призналась Злюка, подходя к окну и убирая с него птичью кормушку. Затем она вернулась к горничной и схватила ту за ноги.

— Не трогай меня! — закричал старуха, и в этот раз в ее голосе прозвучало куда меньше ярости, и куда больше искреннего страха. Злюка довольно заулыбалась. Ее второй заветной мечтой было расправиться с одноглазой мучительницей. Что ж, мечты сбываются.

Несмотря на свое субтильное телосложение Злюка была куда сильнее, чем могло показаться. Она не пренебрегала физическими упражнениями, потому как знала — черный рыцарь должен быть силен и вынослив, а иначе разве сможет он всех убить и все разрушить? Наслаждаясь воплями старухи, Злюка легко подтащила ее к открытому окну, затем подхватила под руки, подняла, и уложила грудью на широкий подоконник.

— Амалия, дорогая, не надо! — взмолилась горничная дрожащим голосом.

— Ну и дела! — удивилась Злюка. — Имя мое, наконец, вспомнила. А то все путалась. То я у тебя была малолетняя дрянь, то сопливая гадина. Какие все-таки удивительные чудеса творит своевременно воткнутый в спину нож.

— Я тебя больше никогда не буду обижать! — принялась клясться горничная, пытаясь вымолить себе жизнь.

— Это да, больше точно не будешь, — злобно усмехнулась Злюка.

После чего подняла ноги горничной, и, толкая их вперед, выдавила тело из окна.

Над двором раздался пронзительный крик, который стремительно оборвался на самой высокой ноте. Тело одноглазой служанки пролетело десять этажей, и кровавой кляксой размазалось по мощенной гранитными плитами дорожке, пролегшей между клумбами чертополоха и полыни. Злюка какое-то время полюбовалась красным пятном и сбегающимися к нему слугами, затем вернула кормушку на подоконник, снова упала на кровать, взяла кинжал и прочертила на спинке очередную полосу, чуть длиннее прочих. Все-таки одноглазая горничная была куда более весомым трофеем, чем воробей или даже ворона.

— Нет, не удержите вы меня здесь, — мрачно улыбаясь, пробормотала Злюка. — Все равно сбегу. Любой ценой.

С тяжелым сердцем Мортус въехал в столицу империи. Черный Ургорт встретил его шумом, вонью и толпами попрошаек. Окраины огромного города тонули в грязи. Повсюду, лепясь друг к другу, громоздились халупы, возведенные из чего попало, начиная гнилыми досками, и заканчивая сушеным навозом. Императорская резиденция маячила вдалеке, вздымаясь в небо огромным черным перстом. Туда-то Мортус и держал свой путь. И путь этот мог оказаться в один конец.

— Давненько я не был в столице, — заметил Трокус, походя угощая плетью грязного попрошайку, который рискнул слишком близко подойти к его лошади.

— Век бы тут не бывать, — сквозь зубы процедил Мортус.

Владетелю черного замка не нравился этот огромный грязный город. Он напоминал ему гниющий труп, в чьей смрадной плоти деловито копошатся тысячи бледных опарышей. Вид неисчислимых толп праздношатающихся людей печалил Мортуса. Будь это в его власти, он бы живо пристроил этих бездельников к делу. Не важно, к какому. Пусть роют яму. Огромную бездонную яму. А потом закапывают ее обратно. И так снова и снова. А всех, кто не пожелает трудиться добровольно, сечь, пока не возьмутся за ум.

— Остановимся в гостинице? — спросил у него Трокус.

Мортус вздрогнул, и резко ответил:

— А смысл деньги тратить? Давай сперва во дворец. Глядишь, нам с тобой казенные апартаменты даром предоставят.

Черный рыцарь помрачнел.

— Думаете, в темницу упекут? — спросил он.

— Да нет, вряд ли, — покачал головой Мортус, и ударил ногой зазевавшегося пешехода, который не потрудился убраться с пути двух всадников. Тот, получив пяткой в затылок, с криком улетел в наполненную нечистотами канаву.