Я почувствовала, что снова кончаю, когда он так нежно уложил меня. Он схватил меня за горло, и я уже была близка к этому, но, когда он обнял меня, чистое безумие овладело моим телом. Его хватка была крепкой, его пальцы чуть-чуть сжаты, но большим пальцем нежно провел по моей нижней губе, пока наказывал мою киску. Его глаза были устремлены на меня, в мой разум, в мою душу. Он трахал меня так, будто знал меня веками.

Слезы лились, но Майлз продолжал трахать, а я продолжала отпускать его, пока мое тело не начало слабеть, глаза грозили полностью закрыться, а ноги бесцельно пинали простыни.

— О Боже, — прошептала я, мои слова были сбивчивыми и бредовыми. — Пожалуйста, хватит.

— Недостаточно, — прорычал он. — Недостаточно!

— Когда? — слезно умоляла я. — Когда?

— Когда. Все. Исчезнет.

Майлз выглядел одержимым. Помешанным. Он выглядел сумасшедшим, и я была влюблена в него больше, чем когда-либо в себя, в Пози, в Бога, в кого-либо живого или мертвого.

— Майлз, — прошептала я. — Все пропало. Все прошло. Я твоя.

— Нет, пока ты не возьмешь его, — простонал он, облизывая мое горло.

— Так сделай это, — умоляла я. — Войди в меня, трахни меня полностью, Майлз, пожалуйста…

Он прекратил толчки, его тело статуей возвышалось над моим. Я чувствовала, как его волосы, влажные от душа, капают на мою разгоряченную кожу. Казалось, он только сейчас понял, что действительно делает это, после того, что эти два придурка сделали со мной.

Его лицо озарила улыбка, большая, чертовски самоуверенная.

— Моя, — прорычал Майлз снова, а затем его тело подалось навстречу моему, и он уперся в изголовье, заполняя меня. Мое тело реагировало на его с такой интенсивностью, что ему пришлось удерживать меня, чтобы я не забралась на него.

Я чувствовала, как он кончает, не брызгая на меня, а просачиваясь, просачиваясь, бл*дь, в меня так мучительно медленно, что мне хотелось кричать. Но я терпела, и смех сорвался с моих губ, когда я кончила так же, как он, заставив Майлза в ярости вцепиться мне в горло, как грязное гребаное животное.

Майлз перекатился на бок, увлекая мое тело за собой, и я застонала, приземлившись на него сверху, мои губы нашли его для утешения. Он поцеловал меня, положив руки мне на поясницу, и сказал мне то, что я так отчаянно хотела услышать.

— Я чертовски влюблен в тебя, сладкая.

Прошептанные слова, обещание любовника, такое сладкое на ухо, я таяла от его прикосновений, целовала его со всех сторон, когда он смеялся, и чувствовала, как его сущность вытекает между моих ног, по всему его телу. Я была влюблена, так чертовски влюблена, что не могла видеть ничего, кроме него, моего Майлза, моего идеального, прекрасно сломанного Майлза. Он был всем, чего я когда-либо хотела.

— Обними меня, — умоляла я его, и он прижал меня ближе к себе, его все еще твердый, капающий член был твердым клином между нами.

Он нервно засмеялся, и я устроилась в его объятиях, дикое счастье заставляло мой разум и сердце биться быстрее. Лежать в его объятиях было невероятно приятно, как я и предполагала с самого начала, но сюрпризом было то, что последовало за этим.

То, что я не хотела двигаться, ни на дюйм, ни на долю секунды. Я не могла уйти сейчас, не так, как в любой другой раз, когда кончала в ту же секунду, что и они. Сейчас я хотела остаться. Сейчас я не могла сделать ничего другого, кроме как устроиться в его объятиях. Позволить Майлзу обнять меня. Позволить ему заботиться о шелухе, оставшейся от тела, которое он использовал, трахал и любил так, как никто до него.

Я подложила руки под подбородок, и он поигрывал ими, пока мы смотрели друг на друга.

— Тебе не страшно? — прошептала я, все еще немного задыхаясь.

— Да, — пробормотал Майлз, и только тогда я заметила легкое дрожание его сильных пальцев. — Конечно, мне страшно.

— Не отпускай, — пробормотала я, прежде чем смогла остановить себя, мои пальцы обвились вокруг его пальцев, мои глаза умоляли его понять, что мне так нужно. — Не отпускай меня сейчас, пожалуйста.

Майлз погладил меня по волосам, его улыбка была намного нежнее, чем его толчки.

— Никогда, — пообещал он мне, и это слово было столь же зловещим и угрожающим, сколь и эротичным.

Возможно, именно тогда я должна была бояться больше всего.

Потому что в тот момент, когда я влюбилась в него, знала, что он незнакомец. Опасное существо, которое я едва понимала и которое никогда не обнажится передо мной полностью, оставляя меня в догадках до конца времени, проведенного с ним.

И теперь он чувствовал то же самое ко мне. И, как Майлз и сказал, он не собирался отпускать меня в ближайшее время. Я просто не была уверена, насколько опасным это его делает.