Добро, что держишь ты слева, да получу от тебя я!

Прикажи лишь — и меня услышат!

И что сказал я, так как сказал я, пусть и свершится!

В здоровье плоти и веселье сердца веди меня ежедневно!

Продли дни мои, прибавь мне жизни!

Да буду жив я, да буду здрав я, твою божественность

Да восславлю!

Да достигну я моих желаний!

Тебе да возрадуются небеса, с тобою да возликует

Бездна!

Благословенна будь богами Вселенной!

Великие боги сердце твое да успокоят!

* * *

Петр оторвался от текста, так как кто-то дотронулся до его плеча. Это была Маша. Он вздрогнул от неожиданности.

— Извини, не хотела тебя пугать. Я тебе кофе взяла. Ты же любишь флэт уайт с одной ложкой сахара. — она протянула ему бумажный стаканчик с красной крышкой. — И еще вот, я тебе распечатки принесла. Это уже анализ другой мумии, мужской. У него тоже такая же гаплогруппа по игрек, как и у тебя — J2а1-M1727. У тебя их две, это одна из них.

— Зачем ты копалась в моих генетических данных? Кто тебе приказал? — Петр уже злился.

— Никто. Просто мне было интересно. Ты мне симпатичен. Я думаю о тебе. Прости. — ее щеки покраснели, казалось, что она сейчас заплачет, но девушка взяла себя в руки. — Это так необычно — иметь две разные составляющие в игрек хромосоме, я о таком никогда не слышала. Я всегда видела в тебе что-то, отличающееся от других.

— Надеюсь, это останется между нами. Я бы не хотел стать объектом исследований.

— Да, я никому не скажу.

Она замолчала, уставившись в тонкую стопку распечаток, которую держала в руках. Потом протянула их Петру.

— Вот. Это по другой мумии, мужской. Я подумала, что тебе тоже будет интересно. Если что, я скажу, что тебе стало плохо, и ты вышел подышать, если Ольга придет.

— Спасибо! — ответил Петр, смотря на девушку в упор, пытаясь понять, скрывает ли она что-то.

Похоже, что нет. И она просто втрескалась в него.

Маша уже отошла на пару метров от лавки, где сидел Петр, потом остановилась и сказала:

— Может, мы сегодня после работы кофе попьем вместе?

— Может. — ответил Петр. — Я через полчасика буду уже в лаборатории. Прикрой меня, если что.

Молодой человек приложил амулет к тем бумагам, которые принесла девушка. Эффект был тот же. Буквы засветились зеленым цветом и Петр увидел текст. Этот текст был написан от имени Дуду, с которым он уже был знаком.

* * *

— Что здесь происходит? Почему крики слышны даже во дворе? Вы мешаете мне сочинять мои песни, — возмущенная Иулана вскинула руки, как будто собиралась молиться.

Иулана была принцессой, одной из дочерей Шарумкена.

— Извините, Эни, но этот человек оскверняет имя нашего великого правителя, вашего отца Шарумкена, он должен быть наказан. — произнес я ровно и безэмоционально, на сколько это было возможно.

— И что же он говорит?

— Ваши уши не выдержат этого. Обычный торговец. Видимо, сошел с ума, говорит, что видел сон.

— Вы отобрали у меня весь товар. Мои дети хотят есть, — закричал торговец.

Свист плети раздался в воздухе — один из моих подчиненных воинов ударил старика.

— Собаке слова не давали, — произнес я с уверенностью в своей правоте.

— Прекратите. Пусть скажет, — Эни была, как всегда, добра.

— Спасибо, Эни.

— Говори.

— Мне было видение. Когда-то, когда я был еще совсем юным, я уже видел подобную картину, только не во сне, а наяву, когда аккадцы впервые напали на наш прекрасный город. Много горя и боли познал тогда наш славный Урук. Вскоре это повторится. Ворота города будут валяться разбитыми, святая Иштар оставит нетронутыми дары жрецов, храм будет охвачен страхом, ибо нет ее в городе, ею покинутом. Как дева бежит из покоев, святая Иштар покинет свой храм. И в очень короткий срок, в пять дней и ночей Урук будет разрушен. А верховный эн будет сидеть в рубище один, его колесницы стоят без дела, всеми забытые. Здравый разум превратится в безумие. Плач детей и вой собак пронесется по городу. И покинут сей мир самые достойные воины, воины света. Горе, нужда, смерть и запустение угрожают захлестнуть практически все человечество, слепленное Энлилем.

— Именем великого Шарумкена приказываю тебе замолчать, безумный старик. — прервал я его слова. — Эни, отец вам не разрешал выходить из покоев без моего ведома.

Я был главным воином храма. У меня было мощное тело и много силы.

— Уведите этого сумасшедшего. А вы, Эни, пойдемте со мной. Я вынужден доложить вашему отцу о вашем непослушании. И у меня для вас есть прекрасная новость.

Мы шли по длинным коридорам, Иулана немного впереди, а я за ней. Между нами висело тягучее молчание. Ее непокорные плечи настойчиво заявляли, что ей явно не по нраву такая опека. Она резко остановилась.