Чтоб уйти с того поля бранного?

Сбросить шлемы с чужими забралами.

Вечность дымкою легкою стелется.

Мы в оковах войны, мы связанными

Ею летами, веснами, зимами

Проползли уже многими жизнями

На разорванном брюхе, грязными,

Позабытыми, разворованными!

Пробудись ты, вочеловеченный,

Не ломай больше кости белые

Раскуроченными снова войнами,

Через войны глухими стонами,

Заглушенными, одурелыми.

Нам нельзя на Земле задерживаться,

Она делает нас бешеными

Псами яростными, но ослепшими,

Богом проклятыми и отверженными.

Я твою излечу память,

Только если ты не забудешь

Лик свой истинный, если сможешь

Сохранить, на войне не оставить.

— Ты не представляешь, как точно ты передала все, что со мной происходит.

— Представляю, — тихо сказала Маша. — Ты останешься со мной?

— Да, я останусь с тобой. Но сегодня мне нужно вернуться домой: бабушка умерла, маме пока сложно быть одной. Завтра мы обязательно встретимся на работе. И потом еще и еще. Я останусь.

Он встал с кровати, оделся.

— Ночь быстро закончится, и мы будем вместе. — сказал он, закрывая за собой дверь.

Когда Петр выходил из подъезда, ему казалось, что не было никаких шаманских обрядов, встречи с Человеком в капюшоне. Было только ощущение тепла обычной земной девушки, которая любила его здесь и сейчас, телом. Он был почти счастлив, ему было просто хорошо. И только в голове крутилась мысль:

Я твою излечу память,

Только если ты не забудешь

Лик свой истинный, если сможешь

Сохранить, на войне не оставить.

ГЛАВА 10

Петр стоял перед дверью маминой квартиры, вспоминая, куда положил ключи. Ключей он не находил: ни в карманах, ни в рюкзаке. Видимо, они выпали из брюк, когда он был у Маши. Он повернул ручку в надежде, что мама, как это часто бывало раньше, забыла запереть дверь. Так и оказалось — дверь была не заперта.

Петр перешел порог, споткнулся о веревку. Почувствовал резкую боль в области ключицы, из маленькой раны потекла кровь. В этот момент Петр прямо перед собой увидел разинутую пасть чудовища. Поняв, что это какие-то шаманские штучки, он бросил в пасть зверя висевшую над дверью подкову. Дверь захлопнулась, чудовище исчезло. Петр почувствовал слабость.

— Черт, что это за хрень? — молодой человек увидел медведя, который прошел по коридору на кухню.

Почувствовав сильную жажду, с полки возле двери он взял бутылку с яблочным соком. Открыл крышку, уже собрался пить, как в голове услышал голос Человека в капюшоне.

— Не пей. Это моча с опасным ядом, снадобье, которое поразит тебя слепотой, так что остаток жизни ты будешь бродить во тьме.

Из кухни вышел Георгий, держа в руках маленький лук-самострел.

— Он сделан из останков погибшего на войне бойца. Легкие самострелы не могут убить, они применяются для определения величины шамана. Хотел посмотреть, насколько велик твой дар. Ты очень силен. Но я тоже обладаю огромной силой.

— Где мама? Что ты с ней сделал?

— Ничего. Она просто спит в соседней комнате, проспит до утра, а утром встанет, свежая и отдохнувшая.

Петр побежал в спальню и увидел маму, мирно спящую на кровати.

— Что ты от меня хочешь? — спросил он Георгия с раздражением.

— Хочу, чтобы ты сделал правильный выбор. Темные шаманы сильнее светлых. Если ты будешь со мной, мы вместе многое сможем. Я обладаю разными умениями, которые тебе пригодятся.

— Почему я должен тебе верить?

— Смотри.

Георгий вял из сахарницы кусок сахара-рафинада, положил себе на правую ладонь, уставился на нее, сконцентрировал свою силу, подул, сахар исчез. Потом он выставил левую ладонь, пристально на нее смотрел несколько секунд, и кусочек сахара появился на ней.

— Забавно. Не знал, что ты фокусами промышляешь. Ты еще ложку взглядом согни для полного эффекта! — иронизировал Петр.

Георгий, не поняв до конца шутку Петра, вытащил из кармана амулет с человеком-рыбой, положил на стол.