Может быть, это потому, что меня окружает так много сладкого. Дружелюбная улыбка этой женщины. Или, возможно, я наконец-то понял то, что, как мне казалось, забыл. Хотя больше похоже на то, что вспомнил.

Любовь.

Я глубоко похоронил любовь после того, как Мэлони предала меня. Спрятал ее под грудами работы, горами денег и мыслью о том, что, достигнув всех своих целей, я почувствую себя полноценным.

Но чего-то не хватало.

Глории.

Конечно, я люблю свою семью, но к Глории отношусь по-другому. Она больше, ярче и прекраснее, чем все, что я мог себе представить. Понимание этого прорывается наружу, когда я стою здесь, в магазине шоколада.

Кэрол двигает полную коробку шоколадных конфет в мою сторону.

Довольный, я улыбаюсь.

— Идеально.

— Некоторые люди говорят, что все, что вам нужно, это шоколад. Так вот, я не возражаю, потому что тогда я бы осталась не у дел. И, наверное, по мне заметно, что я очень люблю шоколад. — Она поглаживает свой живот, прикрытый фартуком. — Однако я считаю, что все, что нам нужно, это любовь.

Вырывается долгий вздох, за которым следует улыбка.

— Не могу не согласиться. — Мой пульс снова учащается, а затем успокаивается.

Кэрол завязывает ленточку на коробке и спрашивает:

— Что-нибудь еще?

Кольца над ее головой покачиваются, когда дверь со звоном открывается, впуская толпу детей.

У меня в голове рождается идея. Я люблю Глорию, и хочу, чтобы она знала, насколько сильно.

— У вас есть круглые шоколадки? В форме колец?

Кэрол хихикает.

— Попытай счастье в пекарне. Они делают пончики по утрам.

Расплатившись, я спешу туда и покупаю последний пончик.

Когда возвращаюсь в магазин пиццы и пирогов, сверху доносится музыка, и, чувствуя себя наполненным тем, что мы называем «самоуверенностью Коста», я поднимаюсь по лестнице, готовясь сделать предложение. Знаю, что это экспромт, но это чувство не проходит. Я только сейчас понимаю, как старался держать его в тайне.

Поднявшись наверх, замираю в дверях.

Глория громко поет:

— Пять золотых колец. — Заметив меня, она замирает, раскинув руки в сольном танце. — Прости, прости. Я возвращаюсь к работе, мистер Коста. — Ее кожа блестит от пота, когда она садится за свой стол.

Ставлю коробку конфет рядом с ней.

— Для тебя. Извини, что украл твой шоколад, и еще раз спасибо, что помогла мне с семейным праздником.

— Я поняла, что ты все равно спросишь меня, поэтому быстро придумала план. Хорошие помощники умеют предвидеть потребности своего босса. К тому же, мне нравится твоя семья.

Так не говорила ни одна из моих предыдущих подруг.

— Это замечательно, и мы победим всех в игре в «Офис».

Я кладу пончик поверх пакета на стол между нами.

Она вопросительно переводит взгляд с него на меня.

— Тусовался с Фрэнки? Резко захотелось? Мог бы просто взять шоколадный пончик. Два зайца. Одним выстрелом.

— Шоколад для тебя. И кольцо… эм, я имею в виду, пончик тоже.

— Ну, спасибо. Как насчет того, чтобы разделить его? — Она разламывает пончик пополам, прежде чем я успеваю попросить ее выйти за меня замуж.

Вкусно, но не так хорошо, как было бы услышать ее согласие.

На следующий день я отправляюсь за рождественскими покупками. Покупаю подарки для детей Фрэнки и Расти, а также подарок для «Тайного Санты», потому что это ежегодная традиция моих братьев и сестры с тех пор, как мы стали взрослыми. И, наконец, беру немного марципана для мамы и папы.

Прежде чем вернуться в офис, заглядываю в музыкальный магазин. Там я беру виниловую пластинку с рождественскими песнями для Глории. Конечно же, среди них есть «Двенадцать дней Рождества».

Вернувшись на второй этаж, кладу пластинку с бантом на ее стол.

— О, так здорово. Ты знал, что у меня есть проигрыватель пластинок? Он принадлежал моему отцу. Папа любил слушать музыку и, к большому удивлению, танцевать. Наверное, это как-то связано с тем, что он итальянец. — Глория улыбается, читая названия песен.

Затем ее улыбка тает.

— Здесь есть «Двенадцать дней Рождества». Ты дразнишь меня?

— Да, точно. Пять золотых колец. Пластинка круглая, как кольцо. — Нагромождение слов вытекает из моего рта, но вопрос, который на самом деле хочу задать, не выходит.