Глория с тарелкой пирога и вилкой машет мне рукой, жестом приглашая подойти.

На данный момент я выбрасываю из головы предложение о работе и сосредотачиваюсь на красивой женщине передо мной. 

ГЛОРИЯ

Вечер четверга — это сплошная мешанина из металлических каркасов для венков, еловых веток, сосновых шишек и ягод остролиста. Плюс пирог. Много пирогов. Пицца-пирог, пирог с пепперони, пирог с колбасой и беконом. Плюс яблочно-тыквенный, да, вместе. Пирог с вишневым кремом и пирог с шоколадным муссом, такие сочные и вкусные, что я настаиваю на том, чтобы Бруно попробовал их, даже когда он заявляет, что уже сыт.

— Нет, ты обязательно должен откусить один маленький кусочек. Это снесет тебе крышу.

— Я небольшой поклонник шоколада.

— Лжец. Ты съел мой шоколад. — Я подношу вилку к его рту.

Он качает головой.

— Открой. Серьезно. Он настолько хорош, что я хочу попросить этот пирог жениться на мне. Ты должен его попробовать.

Губы Бруно раздвигаются, потому что он сдается или из-за моего смелого заявления, я не уверена. После того как даю ему кусочек, мужчина закрывает глаза и стонет.

— Видишь? Я была права. Лучший пирог на свете.

В этот момент все остальные члены семьи вступают в серьезный спор о том, какой из пирогов Мерили им больше нравится.

Стоя в стороне, я беру Бруно под руку и похлопываю его по груди, затем жестом показываю на его семью.

— Если и были какие-то сомнения в том, что магазин будет пользоваться бешеным успехом, то вот подтверждающие доказательства, чтобы развеять эти опасения.

Рука Бруно скользит в мою, и он кивает.

— Теперь давай надеяться, что венки будут иметь успех. Венок Луки выглядит немного, гм, однобоко. — Я указываю на скудный венок с открытым каркасом, на котором нет ни банта, ни какой-либо безделушки.

— Ему не нравится Рождество, — бормочет Бруно.

— О, значит, в семье есть еще один Скрудж?

— Я не Скрудж, — защищаясь, отвечает он.

— Нет, я выгнала его из тебя украшениями, танцами и пением.

Губы Бруно кривятся в ухмылке.

— Не могу сказать, что я против. Кстати, о венках… — Он держит между нами тот, который мы сделали. Серебряная и золотая лента обвивается вокруг него с блестящими серебряными и золотыми акцентами.

— Мы сделали это.

— Да, и… — начинает он, но тут же прерывает себя.

Моя улыбка сменяется замешательством.

— Да, и мы собираемся сокрушить любого, кто осмелится выступить против нас в игре в «Офис» позже.

— Да, и… — пытается он снова.

— Да, и завтра мы доставим венки нуждающимся семьям.

— Да, и… — Он протягивает мне венок.

— Бруно, у тебя короткое замыкание? Мы много работали, но ты же не робот. Мы можем немного отдохнуть и расслабиться.

Его выражение лица граничит со страданием.

— Пожалуйста, возьми венок. Он твой. Я хочу, чтобы венок был у тебя.

— Ты ведешь себя странно с этими круглыми предметами, похожими на кольца — пончик, пластинка, а теперь вот это. Все в порядке?

— Не забудь про обруч. — Он прочищает горло. — Я хочу пригласить тебя присоединиться ко мне на праздничном вечере «Серебро и золото». Его устраивает моя старая фирма. Это большое событие, и я хочу, чтобы ты была там со мной.

Испускаю дрожащий вздох, переходящий в облегчение. Он нервничал, чтобы попросить меня быть его спутницей? Я расцветаю улыбкой.

— Конечно. Я с удовольствием пойду с тобой.

— Это в Нью-Йорке в эти выходные. Мы могли бы вылететь в субботу утром и вернулись в воскресенье вечером.

— Мы можем позволить себе уехать?

— Это не входит в бюджет. Я оплачу. Как ты и сказала, мы не роботы, — говорит Бруно, придя в себя и ведя себя как обычно, по-деловому.

— Да, но сможет ли все работать на автопилоте в течение пары дней?

— О, точно. — Он смотрит на свою семью, которая веселится. — Думаю, они прекрасно справятся без меня.

Но на днях я подслушала часть его разговора с тем, кто, как я предполагаю, был его боссом. Реальный вопрос в том, что, если Бруно вернется к своей старой работе, как однажды упомянул, или, по крайней мере, вернется в город, справлюсь ли я без него?

Рейс в Нью-Йорк в субботу утром — это полет первым классом. Когда прибываем на место, город предстает перед нами с трубящими ангелами, ведущими к массивной освещенной елке в Рокфеллер-центре. Гигантские блестящие красные гирлянды заполняют все улицы, а банты украшают даже здания.