– Да, сиятельному лорду работать неуместно, он должен денно и нощно радеть за клан, – невесело хмыкнула я, – управлять семейным благосостоянием. А если обнищал, то гордо идти ко дну, но ни в коем случае не унижать себя работой за презренные монеты.

Кайрнех хмыкнул, умудрившись вложить в этот короткий звук все свое отношение к подобным мыслям и правилам.

Войдя к детям, мы поразились открывшейся картине: Альбирея сидела на ковре, при полном параде, с чайной чашкой в руках. Морис валялся рядом, у него чашка стояла на животе. Дети хихикали, общались и явно вспоминали прошедший ужин.

А вот Лиама нигде не было видно.

– Почему Зайра не помогла тебе с волосами? – спросила я, присаживаясь рядом с детьми.

Морис, который даже не дернулся при нашем появлении, наморщил нос:

– Вытирает сопли Лиаму. Его целитель Далвертон отругал.

– Целитель? – Я недоуменно посмотрела на детей. – Во дворец нельзя брать с собой целителя.

Аль вздохнула и призвала чашки для нас с Кайром, который устроился так, чтобы я могла опереться о его грудь. После дочь проворчала:

– Он весь ужин просидел как пришибленный, потом пришел и стал жаловаться на головную боль. А мы побоялись звать местных целителей, вот и дернули через теней целителя Далвертона. Он пришел порталом – вы же знаете, что целительские порталы открываются за счет божественной мощи? Ну вот, он прошел сквозь все щиты, осмотрел Лиама и та-ак отругал его за вранье, что брат стал еще бледнее. Он лег спать, но мы слышали, что он плачет.

– Нас он прогнал, – со злостью проговорил Морис, – Райсара неизвестно где, и только у Зайры хватает терпения сидеть с ним.

Я полуобернулась и посмотрела на Кайра.

– Сходи к нему. Боюсь, что мое появление сделает только хуже.

Кайр оставил у меня на виске короткий поцелуй и поднялся. Я же пересела за спину Альбиреи и принялась разбирать сложную прическу.

– Как вы сами? Ужин прошел успешно?

– Скучновато, – вздохнул Морис, – мы были далеко друг от друга.

– Увы, – кивнула я, – таковы правила. Мне тоже не понравилось.

– А со стороны показалось, что ты очень хорошо проводишь время с Его Высочеством, – обиженно проговорила Аль, – он плохой, темный, не надо его любить.

– Я его и не люблю, – спокойно ответила я и начала складывать на ковер шпильки, – а со стороны многое кажется не тем, что оно есть, понимаешь? Он угрожал мне и улыбался, а я огрызалась и тоже улыбалась.

Волосы Альбиреи скользили сквозь пальцы, как шелк. Девочка чуть ли не мурлыкала и подставляла голову под руки. Устала от прически, бедная моя.

– Это как я ухаживал за той гадкой девчонкой, – скривился Морис, а после надул щеки и запищал тонким голосочком: – Это мне не надо, это я не ем, я на диете.

Я прикрыла глаза, вспоминая, что примерно в этом возрасте девочек начинают превращать в «истинных» леди. Леди, которые не едят за столом абсолютно ничего, а после отъедаются в своих покоях.

– А сама худая, бледная, глаза горят, – лисенок передернулся, – я ей и сказал, что она на смерть похожа.

– Так вот за что ты получил салфеткой по лицу, – захихикала Альбирея.

Именно в этот момент к нам вернулся Кайр. Он мягко пожурил сына и, собрав магией шпильки, отправил их на стол. После чего вновь устроился на ковре. И мягко подытожил свою речь:

– Считай, что это был экзамен на взрослую жизнь. Не всегда можно говорить то, что думаешь.

– Да я и половины не сказал, – воскликнул сын и смутился от нашего дружного хохота. – Ой, подумаешь, велика важность. Может, хоть поест по-человечески.

– Если ей дадут, – тихо сказала я и, когда взгляды скрестились на мне, продолжила: – Некоторые девочки просватаны с самого рождения. И тогда их воспитывают так, как того хочет семья жениха.

– Но кто захочет морить свою невесту голодом?! – ахнул Морис.

– Нам не понять, – я ласково улыбнулась ошеломленному сыну, – но такие случаи нередки. Как и еще более вопиющие случаи, но вам об этом рано знать.

Морис, прикусив губу, что-то для себя нарешал, а после неуверенно спросил:

– За завтраком мы будем сидеть так же?

– Вы – да, а мы – нет, слава Пресветлой Матери. – Я поежилась, представив, что могло бы быть иначе.

– Тут магия, – моя лисичка погладила браслет, – добрая магия. Она что-то разрешает.

Я провела ладонью по браслету королевы и пояснила: