— И тяжело купить букашек?

— Относительно. Лично знаю три фермы насекомых в Уларке, где их теоретически можно достать. Я разведением не занималась, мне нужны были подопытные для энтомологических экспериментов, а это, сам понимаешь, другая направленность интересов. Но вообще, парапонера клавата — дорогое удовольствие. Особенно в таких количествах: парня явно не одна и не две особи жалили.

— Сколько стоит одна особь?

— Не меньше тридцати тысяч гиров.

— Прям как навороченные карандаши моей дочери, — проворчал капитан. Прочистил горло и, отчётливо чеканя каждое слово, громко скомандовал: — Хорошо, здесь мы закончили. Моя розыскная группа — в конференц-зал на оперативку.

Он повернулся, наткнулся на умоляющие широко распахнутые глаза Вел и грозно рыкнул на старшего детектива, прежде чем уйти:

— Грос, займи уже чем-нибудь своих ребят! Тебе работы, что ли, мало?!

— Вот проклятье фенека перешло и на меня, — меланхолично отметил тот и двинулся вслед за начальником к выходу из прозекторской. — А говорят: инициатива только инициатора…

— Да шеф, я просить так меня не называть! Я — лиса! Лиса обыкновенный!

Валери

Постукивая кончиком ручки по листу блокнота, исписанного короткими заметками, Вел неосознанно шевелила сомкнутыми губами: поджимала, растягивала, выпучивала. С какой стороны не глянь, а Радикальный Воспитатель — вампир. Он её не обманет резкой сменой почерка и отклонением от обозначенного стандарта в выборе жертв. По-настоящему ему нужна была исключительно человеческая кровь, поэтому первые пять трупов с записками нашли с минимальными повреждениями. Гад ползучий не сразу сообразил, что высасывая лишь телесную жидкость, предоставлял следствию ценную наводку на свой вид. А когда понял, как сглупил, попытался всех запутать. Сначала придумал уродовать тела, а потом ещё и за оборотней взялся, чтобы уж наверняка скинуть хвост. Но и там облажался, слишком очевидно демонстрируя свою ненависть к её собратьям.

«Воспитатель стабильно забирает кровь. Все (22) тела обескровлены» — написала она и несколько раз обвела ручкой. С мотивом всё понятно. Но как его ловить, если на месте преступления дотошный до одури гад ни соринки не оставлял? Жертвы между собой никак не связаны, кроме озвученных пороков, которые у каждого живого существа имелись. У них всё были разные: пол, возраст, профессия, семейный статус и место жительства. Ни одного грёбаного пересечения.

Единственное, в чём единогласно сходились криминалисты, так это в наличии знаний у Воспитателя в области хирургии: форма и глубина разрезов красноречиво заявляли о его близком знакомстве с анатомией. Поэтому виртуозное владение охотничьим ножом значительно сужало круг подозреваемых.

А существуют ли хирурги среди вампиров? Нет. Воспитатель — не хирург. По крайней мере, не работает им в открытую. Он не мог пойти на столь опрометчивый шаг, после того как принялся старательно запутывать следствие. Всё равно что пальцем в себя тыкнуть. Или мог? Решил сыграть от противного? Мол, я же не конченый дурак — меня подставили?

Как же бесил этот неуловимый кровосос, возомнившей себя мессией!

Вел откинулась на спинку кресла и подняла с колен раскрытый учебник. Она как раз дошла до описания психологического портрета серийного убийцы типа: «Миссионер». Пробежалась глазами по тексту, зацепилась за подчёркнутую фразу, где разъяснялась суть «маски нормальности», и с глухим рычанием захлопнула книгу.

Мозги нуждались в заслуженном отдыхе. Вел и так перестаралась за утро, почти три часа безотрывно изучая взятые из офиса протоколы. Теперь и тело нуждалось в небольшой тренировке.

— По тебе часы сверять можно, — мягко подколола её Офира, распахнув стеклянную дверь, ведущую на лестницу. Она дважды в день поднималась на крышу общежития из-за теплиц, что стояли рядом со спортивной площадкой. Выращивала там вкуснейшие скороспелые помидоры и всякие ароматные травки, которыми регулярно подкармливала их с братом. Добрейшей души женщина, не даром, что мать уже двоих ребятишек.

— Не правда, — выдохнула Вел. Ещё с десяток раз подтянулась, зависая на несколько секунд над перекладиной, чтобы прочувствовать каждую задействованную мышцу, и спрыгнула на землю. — Я приходить в разное время!

— Но уходишь ровно за сорок минут до начала работы, — стояла на своём Офира. — Пар выпускаешь, чтобы напарника ненароком не пришибить?

— Нет, привычка!

Слишком много чести упырю, чтобы каждый день по несколько часов из-за него Вел занималась. Нет уж, никакого отношения он не имел к её тренировкам. Просто у всех потребности разные. Кому-то нужно кофе по утрам пить, чтобы проснуться. А ей вот часок-другой на турниках поболтаться, чтобы оставшийся день не ощущать себя квашенной размазней.

— Эх, а у меня в привычках только есть по ночам…

— Ты сильная родиться, — придирчиво напомнила ей Вел разницу между носорогом и лисой. Запрыгнула на брусья, подняла ноги уголком и принялась отжиматься.

Никто не понимал, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы, наконец, перестать ассоциироваться с генетической ошибкой — грязным пятном на ранее безупречной родословной главенствующей стаи в их королевстве. Братья, сёстры, родители, дядьки, тётки, кузены и кузины — все, абсолютно все были волками. И только она уродилась лисой в прабабку по отцовской пришлой линии.