— Отличный бросок! — уважительно замечаю я.

— Поймал тоже просто великолепно! Мы долго будем обмениваться любезностями? Может, уже признаешься, в чем дело? Девчонок испугался? Как накинуться на тебя, да?

Опускаю глаза и взъерошиваю волосы. Полная фигня. Но Артем отчасти прав.

— Тебе надо с ней поговорить. Ты ведь это понимаешь? Ну, ходил ты к ее матери, что с того? По-моему, поступил, как джентльмен. И в кого ты такой, интересно?

Смеется. Я присоединяюсь к нему. Мы оба думаем об отце, и наш смех звучит натянуто и не убедительно.

Да, я рассказал ему о том, как нанес визит матери Ли. Да и вообще о многом рассказал. Про интернат, про то, как изменялись наши отношения со Стеллой. Да и о многих других личных вещах. Умолчал только о том, что сделала Стелла. Хватает этого мерзкого поклонника Ли — Эдика. Лишние свидетели ни к чему.

Струсил я, что уж говорить. Обещал самому себе разобраться во всем, помочь Стелле, убедить мать Ли не отправлять ее в интернат. И что сделал? Ни-че-го. Сидел дома и изливал душу брату. Такой я молодец.

— Боишься, что Ли порвет с тобой? — продолжает наседать Артем, но делает это красиво, мягким тоном, даже руку мне на плечо положил.

— Боюсь, что ее там не будет, — честно отвечаю, — и вообще больше не будет.

***

— Ну вот, а ты боялся! — Артем уже опрокинул рюмочку какой-то зеленой жидкости, и его глаза разгораются. Удалось же все-таки притащить меня сюда!

Он кивает головой в сторону шумной компании. Первым делом я останавливаю взгляд на Ли, на ней белый блестящий комбинезон, рука все еще в гипсе, но она этого будто не замечает, улыбается, общается со сверстниками. Рядом с ней злополучный Эдик в белой сверкающей рубашке, идеальное дополнение к образу Ли, вот ведь самоуверенный тип!

— Паренек очень старается, — будто бы прочитав мои мысли, смеется брат, корчит мину и трясет ладонью в воздухе, что в переводе означает: «без шансов».

Кроме Ли и Эдика в этой шайке еще Эрик, его братец-близнец, и, я от изумления чуть язык не проглатываю, Стелла, собственной персоной! Она тоже замечает меня и поспешно отводит глаза. Я решительно шагаю к этой компашке и беру Ли под локоть:

— Отойдем?

Она с улыбкой кивает, и мы отходим в сторону. Эдик провожает нас обжигающим взглядом. Мгновенно милая улыбка Ли превращается в оскал дикой хищницы.

— Какого дьявола, Ник? Какого черта ты притащился к моей матери и читал ей нотации? Я же просила этого не делать!

— Ты бы видела себя! Ты была раздавлена. Я хотел помочь. Я правда думал, что помогаю.

— Ай, ладно, — отмахивается она благодушно, — проехали. Пойдем потанцуем.

Смена ее настроений для меня не в новинку, и я не особо удивлен, но все же не позволяю ей увлечь меня на импровизированный танцпол.

— Что происходит, Ли? Ты и Стелла? Вдвоем?

— Пока ты был в спячке, все наладилось. Видишь, иногда не вмешиваться — лучше всего.

Я догадываюсь, что она пудрит мне мозги, но какая-то малюсенькая часть меня ликует: я ничего не делал, и Армагеддон не случился! Вон оно, оказывается, как все у них замечательно, а я боялся! Появляется мысль спросить Ли об этой истории с интернатом, но она уже нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Ей не нужны разговоры. Она хочет танцевать. А Эдик уже выдвигается к нам. Я нагло похищаю чью-то рюмку из чьей-то руки, вливаю обжигающую жидкость в себя и тащу Ли на танцпол. Разговоры могут и подождать. Еще успеется.

Красные лампы. Откуда в этой квартире так много красных ламп?.. Это место не похоже на комфортабельное жилище двух взрослых и одного подростка, скорее, напоминает казино или какой-то подпольный клуб. И это именно то, что требуется подросткам для совершения всяких безумных вещей.

Одну из этих дурацких ламп задевает Ник в порыве танца. К счастью, она не разбивается, просто раскачивается из стороны в сторону. Ник этого даже не замечает, на его лице танцует красные блики. Я думаю о том, какой он милый. Мне кажется, ему можно сказать, что угодно, и он поверит. Он даже не подозревает о том, что я тут делаю.

Эдиком манипулировать проще простого. Это я выяснила давно. И мне, в целом, не стыдно. Я хочу, чтобы он окрутил Стеллу, хочу, чтобы он даже влюбился в неё. Он ей явно нравится, а Эдику нравится внимание. Так пусть каждый получит то, что хочет. Разве содействовать этому — преступление?

На самом деле, злость на Стеллу — не единственная причина этого моего поступка. Дело в том, что я боюсь. Меня пугает мысль о том, что ее разум вдруг прояснится, и она поймёт, что Ник, именно Ник — герой ее романа. Стелла поманит его пальчиком, и он бросится ей на шею, оставив меня позади. Он ведь ждал этого так долго. Слишком долго, чтобы упустить такую возможность. Я хочу устранить этот вариант полностью. И этот план совсем не кажется мне неправильным. Не кажется. Ник не должен узнать об этом. Никогда. Он не поймёт.