«Так отдайте кесарево — кесарю, а Божье — Богу», — рассудил Иисус. Фарисеи замолчали и отошли.

— Так вот, — подвел итог Королев, — когда мы желаем сказать: отдайте кому-либо должное, воздайте ему по заслугам, то и повторяем первую половину произнесенной вами фразы.

Все рассмеялись. Телефонный звонок «кремлевского» аппарата заставил замолчать. Королев снял трубку:

— Здравствуйте, Дмитрий Федорович, слушаю вас… Понял, завтра в десять…

Он положил трубку. Улыбка сошла с его лица.

— Устинов собирает завтра всех главных конструкторов, — пояснил и тем самым дал понять, что совещание закончено.

На следующий день вновь пришлось выслушать, какое политическое значение имеет запуск спутника связи, как важно обеспечить стране первенство в этом деле, что надо… И так далее.

Американцы первыми запустили свой спутник связи, и начальство потеряло интерес к «Молнии-1», который после этого был доведен в спокойной обстановке без начальственных помех и выведен на орбиту в 1965 году.

Начальство всегда зловредно. Быть может оттого, что самолюбиво, заносчиво, обидчиво. Возражений оно не воспринимает, к тем, у кого свое мнение, относится с неприязнью. Ракетная отрасль страны базировалась не только на Подлипках и королёвском ОКБ. Боевыми ракетами занималась днепропетровская фирма (позднее ее назовут НПО «Южное»), которую возглавлял М. К. Янгель, в подмосковном Реутове базировалось ОКБ-52 В. Н. Челомея. В чем-то их тематика перекликалась, в чем-то они были конкурентами. А у главных конструкторов были свои «защитники и опоры». Существовали и два лагеря: Гречко (военный министр) — Челомей — Янгель и Устинов (министр оборонной промышленности) — Королев — Грушин (создатель ракет для ПВО и ПРО). К первом лагерю особо благоволил Н. С. Хрущев (у Челомея работал его сын Сергей).

У каждого конструктора свой почерк. Это и понятно. А все дело было в топливе. Тогда не принято было говорить о так называемых токсичных топливных компонентах, загубивших жизни тысяч инженеров, техников, рабочих, офицеров и рядовых армии и ничего не подозревавшего населения. Ненависные Королеву и его соратникам виды топлива использовались на ракетах Янгеля и Челомея.

Летом 1960 года на полигоне Капустин Яр готовились к встрече руководителей партии и правительства. Само это мероприятие имело шифровое обозначение «Тополь», подготовка к нему проводилась в строжайшей секретности, а сама «операция», как определялось в специальном решении, имела целью «выбор основных направлений дальнейшего развития межконтинентальных баллистических ракет». На стартовой площадке были установлены три ракетных комплекса: Р-16 (жидкостная конструкции М. К. Янгеля), Р-9А и РТ-1 (жидкостная и твердотопливная конструкции С. П. Королева). В МИКе (монтажно-испытательном корпусе) демонстрировались головные части ракет Р-7А и Р-5М, а также мало кому известный аппарат необычной конструкции.

Хрущев прибыл поутру, до наступления жары. Было солнечно и тихо. В сопровождении секретарей ЦК, министров и главных конструкторов он бегло осмотрел стартовую площадку. Пояснения давал генерал А. С. Калашников. Вскоре перешли в МИК. Здесь инициативу взял в свои руки главный маршал артиллерии М. И. Неделин, заместитель министра обороны и одновременно главком ракетных войск стратегического назначения, он чувствовал себя на испытательном полигоне хозяином и хотел сам представить высоким гостям перспективные проекты.

Настроение у Хрущева было каким-то странным. Вроде бы не хмурился, шутил, но выглядел вялым, часто переспрашивал, когда ему что-то объясняли. Внимание Хрущева привлекла заметная разница в габаритах головной части ракеты, которая уже стояла на боевом дежурстве, и ее модернизированного варианта.

— Пожалуй, раз в пять меньше, — неопределенно произнес он.

Эта спокойная реплика, казалось, не предвещала бури. Молчание было недолгим.

— Почему так? — В голосе Хрущева появилось раздражение. Не дождавшись ответа, он вдруг побагровел и перешел на крик: — Кто мне объяснит? И ответит — кто виноват? Главный конструктор ракеты или заряда? Я спрашиваю: кто?..

В МИКе наступила тишина. Тягостное молчание прервал голос Неделина. Слова он выговаривал с запинкой, с трудом подбирая нужные:

— Дело в том, что техника…

Хрущев злобно взглянул на него снизу вверх. Маршал с вызовом встретил этот колючий взгляд.

— Я не совсем понимаю вас, — бушевал Хрущев.

— Дело в том, — повторил Неделин, — что, когда разрабатывалась первая ядерная головная часть, трудно было учесть…

Хрущев нервно махнул рукой:

— Меня не интересуют эти байки!

Он поднял голову, острые глаза впились в Неделина. Хрущев надул губы, еще раз недовольно махнул рукой и направился к выходу.

Рой чиновников, которые до этого пускались на любые ухищрения, лишь бы задержаться взглядом в зрачках Хрущева, получить одобрительный кивок, покровительственную улыбку или, того лучше, удостоиться личного обращения, что считалось большой удачей, приотстал. И тут вышел вперед главный конструктор ОКБ-1.

— Никита Сергеевич, — попытался остановить Хрущева Королев, — посмотрите на наш обитаемый спутник.