Брови Эгги поползли вверх.

— Вам вовсе не обязательно рассказывать мне эти детские сказки, — добавила девушка.

— Значит, так ты их воспринимаешь?

— А как иначе?

Старуха покачала головой.

— В моей семье принято за приготовлением еды рассказывать о духах, чьими щедрыми дарами мы пользуемся. Так мы чествуем этих духов, благодарим их за жертвоприношение, совершаемое ими, чтобы мы могли поесть.

— Как насчет спуститься на землю? — ляпнула Сэди и быстро прикусила язык.

Впрочем, Эгги вроде не обиделась.

— Я на земле и стою, даже если тебе так не кажется.

— Ладно, поняла, — пошла на попятную девушка. — Я вовсе не думала проявлять неучтивость, просто мне трудно поверить в эти ваши сказки. И смысла в них, по-моему, никакого. С чего бы обитающим в овощах духам хотеть, чтобы мы их съели?

— Потому что таково их положение на Колесе жизни.

— Блин, паршивое положение-то.

— А я думаю, как раз наоборот, — возразила старуха. — Ведь они сама основа жизни. Без них травоядные страдали бы от голода. А без травоядных не было бы пищи и у хищников. Колесо без них утратило бы равновесие, и кто знает, что стало бы тогда с миром?

— Значит, они предлагают себя в пищу, вы их благодарите, и все в порядке?

— Все дело в уважении.

— Как скажете.

— Именно так.

И Эгги завела сказание о бобах, что весь день замачивались на кухне.

Сэди подавила вздох, снова взялась за нож и принялась кромсать морковку.

Рагу с тортильей и вправду оказалось обалденным, девушка так и сказала старухе. Блюдо получилось острым и со множеством ароматов, половину которых Сэди даже не распознала. Она умяла две миски и ничуть не пожалела об отсутствии мяса.

После уборки Эгги устроилась с чашкой чая и книжкой, а девушка попросила разрешения снова воспользоваться ноутбуком и проверила почту. Ответа Лии Хардин не появилось. А она-то надеялась, что чокнутая баба мигом ухватится за предложение. Но нет, голяк. Сэди, однако, пока сдаваться не собиралась. Может, Хардин просто еще не заглядывала в почтовый ящик?

Какое-то время девушка бродила по Интернету, однако так и не смогла сосредоточиться на чем-либо. Потом снова заглянула в ящик, и на этот раз там оказалось письмо от Эйлиссы, одного из приемышей родаков.

«Ты в порядке? Реджи грит ты слиняла но я видела как он тибя увозит а вернулся один. Волнуюсь за тибя».

Как и Сэди, Эйлисса проверяла свою почту только в школе или библиотеке, и потому ничто не мешало сообщить сводной сестричке важную новость. Девушка быстро настучала:

«Реджи отвез меня в пустыню и выбросил, тока вышло круто. Я затусила в резервации и скоро у меня будит куча бабок. Пока без деталей, но у меня все чотко!»

Немного подумав, добавила:

«Дай знать если хочешь слинять и я заскочу за тобой, када смоюсь из этого городишки насовсем».

Если у нее появится компания, она уже не будет чувствовать себя как в бегах. И может, вдвоем у них получится официально освободиться от родительской опеки, и тогда больше никто не сможет указывать им, что и как делать.

Сэди кликнула кнопку «Отправить». Лия Хардин по-прежнему отмалчивалась, и девушка открыла поисковик, однако не успела ввести и слова в строку запроса, как в дверь постучали.

Даже не дождавшись отклика Эгги, в дом, пританцовывая, завалился высокий индеец. Он, однако, выглядел несколько по-другому, нежели все его соплеменники, доселе встречавшиеся Сэди — наведывавшиеся из резервации в город или же учившиеся в ее школе. Перво-наперво, казалось, он состоит из одних углов. Потом, волосы его имели заметный темно-рыжий оттенок. Глаза тоже отличались — они у него были скорее светло-янтарные, нежели карие, и из них словно бы лился свет. Девушка тут же задумалась, кто, кроме кикими, числится в предках у этого типа.

— Ойла, Эгги, — бросил он, а затем посмотрел на девушку. — А ты, конечно же, Сэди. Меня зовут Рамон Морагу.

Она кивнула в ответ и хотела отвернуться, однако индеец удерживал ее взгляд, и ей почему-то не удавалось высвободиться из цепкой хватки его глаз. Сэди даже стало страшновато. Казалось, этот тип заглядывает прямо ей в голову и видит как на ладони все ее мысли и все поступки.

— Ойла, — отозвалась Эгги, и гость наконец-то отвел взгляд. — На плите остывает рагу. Разогреть тебе?