— Как правило, — начала она, — незнакомые люди наведываются сюда либо потому, что воображают, будто я обладаю неким сакральным знанием и могу привести их по пути духа, либо они просто хотят купить одну из моих картин. Гораздо реже ими движет желание поучиться у меня или пригласить меня выступить на конференции или семинаре. Но я всегда узнаю об их появлении заранее.

— Извините нас, — виновато проговорила Лия. — Нам следовало предупредить о своем визите.

— Я вовсе не об этом. О нежданных гостях меня оповещают местные сплетники. Вороны. Ястребы. Воробьи. Иногда это пекариевые братцы или младшие кузены Коди — первоначального Койота.

Мариса так и замерла с поднесенной ко рту кружкой и затем выдавила:

— Под этими именами вы имеете в виду племена или…

— Нет, — перебила ее Эгги. — Имею в виду тех, кого и называю.

— Вы умеете разговаривать с птицами, — выдохнула Лия, — кабанами и койотами?

Старуха покачала головой.

— Я разговариваю с духами. В основном старейшины племени, а я одна из них, наставляют соплеменников-людей, тому, как надлежит взаимодействовать с миром духов. А я помогаю духам приспособиться к миру пятипалых.

— К миру кого, простите? — переспросила Лия.

Эгги подняла руку и пошевелила пальцами.

— Так майнаво — духи — называют мужчин и женщин, потому что те обладают только одним обличьем — пятипалым.

— Май… — попыталась повторить Лия.

— Майнаво. Самоназвание духов — по крайней мере, здесь, в Расписных землях. Слово означает «кузен», или «кузина».

— Значит, вы помогаете духам, которые выглядят как звери.

— Нет, они звери и есть, только могут принимать человеческое обличье. Они здесь с тех самых незапамятных времен, когда Ворон достал мир из своего старого котелка и закрутил Колеса наших жизней.

— Это же… несусветица какая-то, — выдавила Лия. — Вы же понимаете это, да?

Не изменившись в лице, Эгги продолжала пристально рассматривать ее, и Лия повернулась к подруге за поддержкой, но та лишь пожала плечами.

— Последнюю пару дней предзнаменования так и посыпались, — продолжила затем художница. — Девочка, которую вышвырнули родители. Мой друг, наконец-то разглядевший мир, в котором он обитает. Другой друг, которого застрелил охотник. Визит Женщины-Ночи на рассветную церемонию. И теперь вы появляетесь на моем пороге… И ни один кузен меня об этом не предупредил.

Лия не нашлась с ответом. Зато Мариса рядом пошевелилась и спросила:

— Почему вы все это нам рассказываете?

— Порой отыскиваешь смысл загадок, если проговариваешь их вслух, — повела плечом старуха.

— Но не сегодня, — уточнила Мариса.

— Не сегодня, — согласилась Эгги.

Лия пару секунд переводила взгляд с одной на другую, затем сосредоточилась на подруге. Когда они вошли в мастерскую, увиденное Марису ошеломило, однако теперь она выглядела спокойной и уверенной.

— Вижу, ты не особенно-то и шокирована всем этим, — высказала ей Лия.

— Пожалуй, нет, — отозвалась та.

Ответ Лию нисколько не устроил, однако прежде чем она попросила подругу объясниться, Мариса обратилась к хозяйке:

— Вы когда-нибудь слышали о нуменах [12] ?

Та покачала головой.

— Возможно, у вас они называются по-другому, — продолжила Мариса. — Это когда художник создает картину, которая столь живо обращается к… — она задумалась. — К соответствующему духу из иного мира, скажем так, что этот дух переходит границу миров и становится вещественным. И неважно, сколь странен его внешний вид, — он появляется точно таким, каким изображен на картине.

Мариса покосилась на Лию, затем снова сосредоточила свое внимание на Эгги и добавила:

— Подобное по силам лишь исключительным художникам. В смысле, прокладывать путь через миры.

— Никогда не слышала о таком, — отозвалась старуха.

— Значит, вы не вызывали духов своими картинами? И не продаете вы свои картины не по той причине, что жизни духов непосредственно связаны с физической сохранностью их изображений?

— Да нет же, это портреты реальных существ.

— Мариса… — вмешалась Лия. — Ты с таким встречалась раньше?

Подруга кивнула.

— Ты ведь помнишь дочь Изабелл — Иззи? И ее приятельницу Кэти? Иззи вовсе не дочь Изабелл. Это сама Изабелл, такая, какой она была лет в двадцать с небольшим, а ее лучшая подруга — юная Катарина Малли. Писательница, которая покончила с собой. Эти девушки — нумены, которых Изабелл воссоздала своим искусством. Как и Джон Свитуотер и половина жителей острова Врен.

— Что? — поразилась Лия. — Значит, они все…

— Нумены. Хотя после пересечения границы они стали людьми. Ну есть еще сказочные существа, которых Изабелл призвала с помощью своих картин.