Сказав неправду о давнем знакомстве с Надей, Дробышев как ни в чем не бывало продолжал улыбался красавице. Надежда Петровна не поддержала высказывание Романа и, отчасти обидевшись на него, вопросительно посмотрела на одессита. Затем наклонилась к нему и прошептала на ухо:

– Зачем вы так сказали, Роман Евгеньевич… что мы с вами давно знакомы?

– Потому что я влюбился в вас и не отдам вас некому! – прошептал Дробышев в ответ Надежде Петровне.

После этих слов красавица потеряла дар речи. Раскрасневшись спелым румянцем и отвернувшись от Дробышева, спустя мгновенье Надежда повернулась к нему снова и, неодобрительно посмотрев в искренние глаза Романа… успокоилась, медленно опустила свои зеленые глазки вниз, задумавшись, едва заулыбалась… и отвернувшись, стала рассматривать окружающую природу.

– А можно узнать ваш род деятельности, Роман Евгеньевич? – решил продолжить беседу Барсуков.

– Я занимаюсь кожевенным производством в Одессе…

– Ну что же, похвально, когда человек при деле, это всегда хорошо. Вот, Владимир, когда унаследуешь мои дела, тоже будешь при большом деле. И мама твоя и ты молодцы, что спустя столько лет вернулись в родные места. Давно пора было этом дом продать… все время сестре писал, что бы вы приезжали и не сидели в этой именной усадьбе под Тверью. Столько дел, Владимир… столько дел и везде надо успевать! Не зевать и на месте не топтаться! Вот тогда-то и толк будет! Сейчас без меня как управлялся? Все ли получалось у тебя, мой дорогой племянник?

– Дядя, я хорошо справлялся с делами, не извольте беспокоиться, – коротко ответил Рябинин и тут неожиданно чихнул.

– Вот! Стало быть правда… Будь здоров, Владимир! – произнес Павел Николаевич.

– Простите, – с казал Владимир Константинович и, достав носовой платок, вытер нос.

– Погода нынче свежая, как бы не расхворался ты, мой дорогой племянник. – Произнося эту фразу, Павел Николаевич достал из внутреннего кармана небольшую фляжку и, открыв ее, вновь обратился к племяннику с предложением: – Выпьешь для прогрева, а, Владимир?

Племянник молча покачал головой, отказываясь от дядюшкиного предложения.

– С вашего позволения… – произнес Павел Николаевич, глядя на сидящих напротив Романа и Надежду, после чего выпил водки из фляжки и, закрыв ее, убрал обратно в карман.

В момент проводимых манипуляций по принятию спиртного на запястье левой руки Павла Николаевича можно было разглядеть непонятное на первый взгляд «украшение» в виде браслета и цепочки, идущей от него к рукояти кожаного саквояжа.

Роман Евгеньевич первым заметил своеобразное украшение на руке Павла Николаевича, а потом и Надежда Петровна обратила внимание на странный браслет.

Увидев, что оба попутчика заинтересованно разглядывают его руку, Барсуков посчитал нужным объясниться.

– Не переживайте, я не беглый каторжник. Это всего лишь мера предосторожности.

Дробышев несколько удивился, и это только разожгло его интерес к персоне Павла Николаевича.

– Чем же вы занимаетесь, какое дело ведете? Позвольте полюбопытствовать… – обратился он к Павлу Николаевичу.

– Сахарное дело… Я владелец небольшого сахарного завода.

– Рад повстречать деловых людей в этой дороге. Владимир, вы стало быть также занимаетесь производством сахара? – с казал Роман и, задав вопрос, перевел взгляд с Павла Николаевича на его племянника.

– Я только учусь, вникаю в процесс, так сказать… До последнего времени Павел Николаевич вел дела сам. План, организация, оборудование, технический процесс, запуск производства, хранение, сбыт… все под его контролем, а это не так уж и просто, доложу я вам… – самокритично заявил Рябинин.

– Спасибо, Владимир! – с казал Павел Николаевич, благодаря своего племянника за лесные, но правдивые слова.

– В любом случае, господа, я хотел бы поблагодарить вас за предложенную помощь! – с казал Дробышев и добавил: – Если я буду вам полезен, то всегда рад помочь!

– Ну вот и славно… – одобрительно сказал Павел Николаевич. – А где вы проживаете в Одессе?

– Недалеко от моря. Там и завод наш расположился. Все удобно…

– Ваш?

– Да… В мое отсутствие отец и брат Андрей ведут дела.

– Хорошо… очень хорошо!

Надежда не проявляла никакого интереса к предмету беседы, а все больше смотрела по сторонам и вглядывалась вперед… Дробышев заметил это и спросил:

– Надежда Петровна, вы боитесь пропустить поворот?

– Да, я не хотела бы пропустить дорогу. Она должна поворачивать направо.

Павел Николаевич решил поучаствовать в беседе:

– А зачем нам направо?

– Там деревня, в которую на ремонт экипажа поехал мой кучер, а за ней мой дом.

– Так вы здешняя? Стало быть, мы с вами земляки…

– Да, я местная. Мы с папенькой и маменькой живем вместе в усадьбе за деревней.

– Что-то я не припоминаю в том направление деревни… – озадаченно произнес Павел Николаевич.

Девушка как-то потерялась от этого вопроса, но потом округлила зелененькие глазки и, заулыбавшись белоснежной улыбкой, сказала: