— Не говори так о Слоан, — предостерегающе прорычал я, и глаза Энцо загорелись, как будто я только что предложил ему приз.

— Знаешь, она действительно довольно быстро освоилась быть пленной, — поддразнил он. — Она поняла, что Рокко становится намного добрее после того, как ему отсосали член, и теперь все, что ему нужно сделать, это войти в комнату, а она уже стоит на коленях с разинутым ртом…

Я вскочил со стула, и мой кулак ударил его по лицу прежде, чем он смог меня остановить.

Энцо захохотал, как маньяк, отбрасывая охотничий нож и кидаясь на меня с кулаками, как будто он только и ждал драки, как мужчина с мужчиной.

Я вонзил костяшки пальцев ему в бок, в лицо, в живот, и он принимал каждый мой свирепый удар, прежде чем Фрэнки схватил меня за горло и оттолкнул.

Я попытался отбиться от Фрэнки, но внезапно Гвидо оказался перед моим лицом с охотничьим ножом, направленным прямо мне в глаз.

— Садитесь, мистер Витоли, — промурлыкал он.

Фрэнки повел меня назад, и моя задница во второй раз ударилась о жесткий стул.

Энцо все еще смеясь, поднялся на ноги и сплюнул кровь, потом ухмыльнулся мне, как будто я только что сделал ему одолжение.

Гвидо двинулся вперед с ножом, прижимая лезвие к моей груди и разрезая кожу так, что капли крови стекали к моему пупку.

— Ты можешь выбрать наказание, Николи, — предложил Фрэнки, прислонившись спиной к стене и поднимая пистолет в небрежной угрозе. — А, В или С…

— Какая разница? — прорычал я.

— Позови своего брата, — скомандовал Мартелло, и я посмотрел в его сторону. Он, похоже, не хотел принимать в этом особого участия, но все равно решил остаться на представление.

Фрэнки ухмыльнулся мне, достал из кармана мобильник и набрал номер.

— Вот так.

Звонок быстро соединился, и он повернул экран ко мне, когда Рокко Ромеро ответил на вызов FaceTime.

— Ну посмотри на себя, — промурлыкал он с возбужденным блеском в глазах. — Ты здесь, чтобы посмотреть, как я накажу твою маленькую принцессу?

— Не надо, — умолял я, не заботясь о том, чтобы сделать это от ее имени. Я бы никогда не высказал протеста против того, что они могли сделать со мной. Но мне было все равно, что я должен был сделать, чтобы попытаться защитить Слоан. Я бы вырезал собственные кости из плоти, чтобы заплатить за ее безопасность. Она была моей ответственностью. Моя.

— Но я разъяснил правила, — грустно ответил Рокко. — И я так ждал момента, когда смогу поцарапать ее прекрасную бронзовую кожу.

— Остановись! — приказал я, хотя мы оба знали, что я не обладаю никакой властью.

— Я собираюсь заглушить тебя, — сказал он с жестокой улыбкой. — Но не стесняйтесь смотреть шоу.

Камера развернулась, и я увидел деревянную дверь и руку Рокко, поворачивающую ключ в замке.

Он спустился по темной лестнице в подвал, и мои конечности застыли, когда он переместил камеру на ступеньку внизу, экраном к голой каменной стене. Он ушел, но я не мог оторвать взгляда от экрана, когда из динамиков донесся вопль страха.

Рокко появился со Слоан на плече, и она снова вскрикнула, когда ее швырнули на землю.

— Что ты делаешь? — выдохнула она, когда Рокко подошел к ней, ухмыляясь, как чертов психопат, расстегивая пряжку ремня и вытаскивая его из петель.

— Насколько ты заботишься о ней? — спросил Энцо, подняв брови, когда я оторвал взгляд от экрана и посмотрел на него. — Ты прольешь за нее кровь, Николи?

— Да, — согласился я.

Братья обменялись мрачными взглядами, и Слоан взвизгнула, когда Рокко взмахнул ремнем, как кнутом, и ударил им по полу у ее ног.

— Если ты не будешь сопротивляться, тогда Рокко станет с ней немного мягче, — пообещал Фрэнки, прежде чем прервать разговор.

Мое сердце подпрыгнуло от страха, когда я попытался понять, что с ней сейчас происходит.

— Но если ты еще проникнешь в нашу собственность, мы отдадим ее Гвидо на полдня, — мрачно пообещал Мартелло.

Страх пробежал по моим венам от волнения в глазах Гвидо при этом предложении.

Я удержался на своем месте, когда Энцо ударил меня кулаком по лицу. Удар Фрэнки сбил меня со стула секунду спустя, и я прикусил язык, заставляя себя не сопротивляться. Позволить им сделать это со мной противоречило каждому инстинкту моего тела, но я должен был. Не для меня. Для нее. Моей Слоан. Я принял это наказание ради неё, и вскоре они пожалеют о том дне, когда выступили против любого из нас.

Они продолжали наносить удары кулаками и ногами, избивая мое тело, пока боль не стала всем, чем я был и все, что я мог чувствовать.

Когда забвение охватило меня, я мог думать только о ней. И каким-то образом это сделало мою кончину слаще.

Рокко стоял надо мной с ремнем, обернутым вокруг кулака, и я с воплем вскинула ногу, пытаясь ударить его прямо по яйцам.

— Что с тобой и моими яйцами? — засмеялся он, поймав меня за лодыжку прежде, чем я успела нанести удар, и перевернул меня так, что мои колени ударились об пол.