Что-то свербило подсознание, а на языке крутился текст одной песни-стишка: «Я живу, пока не сдохну, а как сдохну, досвидос, И жара мне не впилася, и мне пох*ю мороз. Я упрямый, как Гагарин, и красив я так, как он, Не слуга я и не барин, всех миров я чемпион. Я п*здец какой толковый, я вменяем, как никто, Тут и Гегель, тут и Бабель, тут и дедушка Пихто.»

Кровосток! Вот оно!

Я резанул себе палец кинжалом и приложил к нити-лабиринту в камне. Кровь еле текла, и если надо, чтобы она попала в отверстие, надо выдавить побольше. Пришлось резать еще один палец и выцеживать всё, что можно.

А потолок уже опустился так, что мы уже не стояли, а присели на корточки, и осталась пара рядов камня — нужно успеть, иначе камень скроется, муравейник закроется, и никогда мы не увидим солнышка. Пришлось встать, а то из-за поднятой вверху руки кровь отливала от пальцев. Да что ж такое! Резанул уже просто по запястью, надеясь потом перевязать руку и на свою регенерацию. Хлестнул рукой по рисунку-линии, заляпал всё своей кровью, и снова повёл линию, уже размазывая кровь в желобке лабиринта, собирая пальцем к кровостоку.

А в голове продолжало вертеться:

Гагарин мной бы гордился, как тем, кто преодолел. Мы с Юрой в этом похожи, хуй кладем на любой предел. Два наших огромных хуя лежат на пределе любом. Мой и Гагарина Юры, их ласкают девушки ртом.

Какая только ересь не вспомнится в критический момент, перед смертью. Врут всё, что перед смертью вся жизнь перед глазами проносится — у меня вон, рэпчина-ебанина всю голову поглотила. Как мысли по кругу об одном и том же, как привязавшийся мотивчик, так и я тут «Загробную» как мантру кручу.

Я услышал щелчок — кровь сделала своё дело. Напряженно затаил дыхание и замер, Морган тоже, рядом со мной.

И вдруг пол резко ушёл из под ног и мы покатились в открывшееся чуть ниже пространство новой комнаты, из которой шёл мерный шум такой «шшух-шшух», как будто что-то большое и тяжелое туда-сюда, как маятник, раскачивалось. И раскачивалось так, что аж воздух за собой тянуло, и нас то слева, то справа, обдувала волна ветра, попеременно.

Очень, очень близко от меня двигался такой маятник, потому что я телом чувствовал движение огромного механизма прямо рядом с собой.

Мы с Морганом лежали ничком на полу, приходя в себя от барахтанья кувырком в появившийся провал по склону пола. Я поднял голову и сглотнул, похолодев. В нескольких сантиметрах от нас качался маятником монструозного вида и размера обоюдоострый топор. И он был не один. Осмотревшись, я понял, что мы лежим в начале коридора, весь путь по которому был завешан точно такими же маятниками-топорами, раскачивающимися вразнобой. Двусторонне заточенное лезвие у каждого было размером чуть ли не с человеческий рост, скорее смахивая не на топор, а на гибрид меча и топора, где рукояткой меча служило топорище в половину от всей длины орудия, а режущей частью являлось двустороннее симметричное лезвие топора…

Мы с Морганом отползли к стене, незаметно появившейся на месте дыры, через которую мы с ним сюда закатились. Облокотились на неё, и стали смотреть.

— Ну, по крайней мере потолок тут не опустится, и можно выдохнуть.

— Да. Но и назад пути нет. И, скорее всего, альтернативы тоже. Очень я сомневаюсь, что эта ловушка имеет несколько решений.

— Да, надо просто прорваться.

— А ты заметил алгоритм движения?

Он покачал головой.

— Вот и я нет… Что делать будем? — мой извечный, блин, вопрос в этом мире…

Мы снова стали наблюдать за движением маятников этих топоров. Никакого ритма, всё вразнобой. Есть, конечно, моменты, когда открываются пролёты, если все топоры одновременно распределяются в каком-то сочетании: либо на одной стороне (слева, справа или по середине), либо с разных сторон, открывая такой заманчивый проход.

Но вот расстояние между топорами было не достаточным, чтобы можно было проскочить один и переждать момент под следующий.

А Морган, раздумывая, подбрасывал в руке небольшой, с мой кулак, булыжник.

— Стой, откуда он у тебя? — указал я на камень в его руке.

— Под рукой оказался, на полу лежал, — ответил он и посмотрел туда, где его взял: — Тут их три лежит.

— Это «ж-ж-ж» — неспроста, — обрадовался я. — Вряд ли на уровне с ловушками их кто-то забыл или случайно оставил. Это подсказка, стопудово! Как их можно использовать?

Мои мысли оперативно забегали в голове, туда-сюда бегая с важными бумажками и отчетами как перед годовой, квартальной и ежемесячной отчетностью в налоговую в конце года. Бурная деятельность, не приносящая эффекта. Пришлось устроить совместный мозговой штурм с напарником: