На лице контролера гримаса ужаса, он отпускает поручень вагона и с криком летит наружу. И отчаянный крик, как ножом, обрывает оглушительный стук колес...

...Абель вернулся в кабинет, нервными движениями достал коробку с папиросами, вынул одну, прикурил.

– Уезжать надо отсюда к чертовой матери...

– Куда уезжать? – спросил Вольф.

– Да куда угодно! Хоть к черту на рога! Вон из Европы, вон! Здесь пока крови по ноздри не нахлебаются – спокойствия не будет! Нет, нет, ехать и немедленно!

– Куда?

В кабинет вошел Лева Кобак, присел за маленький столик, платком вытер взмокшее лицо и шумно, с облегчением вздохнул.

– В Америку! Монтевидео! Рио-де-Жанейро! Замечательные города! Богатые! Беспечные! И главное, Вольф, там нет войны! Там карнавалы! Там пальмы! Там вечное солнце! Там тебя на руках будут носить!

– Как у вас все просто, доктор... – покачал головой Вольф.

– А вам видится другое? – Абель подошел к столу, пыхнул дымом. – Посмотрите на себя, Вольф. Вы же старик! Где ваша молодость? Где ваши женщины? Любовь где ваша? Вы за это время в кого-нибудь влюблялись? Вам столько пишут разные прекрасные дамы, а вы что же? Гуляете в одиночестве по Елисейским Полям?

Вольф помолчал. Потом вытащил из кармана визитную карточку, повертел в пальцах и усмехнулся.

– Кстати, Вольф, с этими посетителями я все забыл. Посыльный доставил тебе записку. – Лева Кобак поднялся и подошел к столу, положив на него небольшой конверт.

– Когда он ее доставил? – спросил Вольф, вскрывая конверт.

– Кажется, в двенадцать дня. Извини. – Лева развел руками.

Вольф развернул записку. Неровным стремительным почерком было написано:

“Наверное, это Вы внушили мне на расстоянии написать Вам. В таком случае это не очень порядочно с Вашей стороны – манипулировать несчастной женщиной. И даже жестоко. Я не хотела писать, я сопротивлялась изо всех сил, но вот села и пишу вам. Я хочу вас видеть. Я не могу без Вас. Мне кажется, я умру, если не увижу Вас сегодня в семь вечера в кафе „Черный аист“ на Елисейских Полях...”

– Сколько времени? – спросил Вольф, комкая записку и поднимаясь из-за стола.

– Половина седьмого. – Абель достал часы, щелкнул крышкой. – Тебе назначили свидание? – Доктор улыбался во все лицо. – Вперед, малыш, покажи, на что ты способен!

Вольф сунул записку в карман пиджака и, не попрощавшись, почти бегом вылетел из кабинета.

Они встретились в одном из бесчисленных кафе на Елисейских Полях. Молодая женщина подкатила в открытом автомобиле. За рулем сидел шофер в большой клетчатой кепке, темных очках, клетчатых же галифе и высоких, едва ли не до локтя, кожаных крагах. Молодая женщина была в длинном платье с глубоким вырезом на груди и голубом жакете, ее личико скрывала широкополая шляпа с вуалью. Она что-то сказала шоферу, вышла из машины и застучала каблучками по мостовой, направляясь ко входу в кафе.

Прозвенел колокольчик у двери, молодая женщина вошла в маленький зал и сразу увидела Вольфа, сидящего за столиком в дальнем углу. В зале находилось еще с десяток столиков, которые были пусты, за исключением крайнего, у окна. Там сидела пожилая черноволосая женщина. Она курила сигарету, перед ней стоял стакан с абсентом.

У стойки бара на высоких стульях сидели два пожилых господина – перед ними стояли недопитые бокалы с темно-красным вином.

Молодая женщина подошла к Вольфу, присела за стол и решительно заявила:

– Меня зовут Анна Фогт... – Она улыбнулась, обнажив ряд сверкающих белизной зубов. – Остальное вы, я уверена, уже знаете.

– Почему вы так решили? – усмехнулся Вольф.

– Ну как же? Вы же видите человека насквозь... его прошлое... настоящее... и даже будущее. Разве не так? Или вы действительно ловкий иллюзионист? Шарлатан?

– Наверное, ни то и ни другое... Кое-что я о вас уже знаю...

– Замечательно, – коротко рассмеялась Анна. – Я правильно решила – с вами будет ужасно интересно. Так что же вы уже обо мне знаете?

– Вы жена очень богатого человека. Если не ошибаюсь, господин Фогт – крупный промышленник. Сталь и алюминий. Входит в финансовую группу господина Круппа, – медленно и спокойно произнес Вольф, глядя на женщину. – Я не ошибся?

– Потрясающе... – восхищенно прошептала Анна, улыбаясь и качая головой.

– Перестаньте, – вновь усмехнулся Вольф. – Как только вы назвали свою фамилию, я сразу вспомнил все, что читал в газетах о промышленнике Фогте. А пишут о вашем муже много – один из германских богов войны... Баснословное состояние, влияние, власть...

– Это все про мужа... – перебила его Анна. – Мне бы хотелось, чтобы вы сказали про меня... – Она повторила многозначительным шепотом: – Про меня... господин Мессинг...

– Что же вы хотите знать о себе? Разве вам мало того, что вы знаете сами?

– Мало, господин Мессинг, очень мало... Да и кто из людей знает о себе много? Скорей всего, ничего... Еще Сократ сказал: “Я знаю, что ничего не знаю”. Ведь правда же? Ну скажите...

– Так ведь Сократ уже сказал, – засмеялся Вольф.

Подошел официант, молодой парень в белой рубашке, вопросительно уставился на Мессинга.