– О-о, не успело наступить утро, а вы уже дома, милейший друг! – протянул Абель и, приглядевшись к кровавой ссадине в углу рта Мессинга, добавил: – Наконец-то вы превратились из юноши в мужчину... Кто же вас так отделал? Бьюсь об заклад, муж вашей возлюбленной застал вас врасплох!

Вольф подошел к столу и поздоровался с незнакомым мужчиной:

– Добрый вечер... вернее, утро... Я – Вольф Мессинг.

– А я – Цельмейстер, господин Мессинг. Питер Цельмейстер, доктор психологии. Импресарио. Много слышал о вас, не раз бывал на ваших представлениях и весьма рад познакомиться.

– Между прочим, Питер ждал тебя всю ночь. Мы ведро кофе выпили, – сказал Абель.

Вольф сел за стол, налил в чистую чашку остывший кофе, выпил и потрогал разбитую губу. Все молчали, глядя на него. Абель затушил папиросу.

– Вы говорили, нам надо уезжать из Европы, доктор? – проговорил Вольф. – Я с вами согласен. И чем скорее, тем лучше.

И тут доктор Абель громко захохотал, откинув назад голову и указывая пальцем на Вольфа.

– Чему вы смеетесь, доктор? – обиженно спросил Вольф.

– Байрон от несчастной любви уехал в Грецию! Сражаться за свободу греческого народа! – сквозь смех выговаривал Абель. – А вы... а вы... в Америку... Не далековато ли?

– При чем тут Байрон? При чем тут несчастная любовь? Вы что, издеваетесь надо мной? Вы же сами говорили, что из Европы надо уезжать, и как можно скорее, разве не говорили?

Абель перестал смеяться, медленно поднялся, прошел к секретеру, достал из ящика пачку билетов, вернулся к столу и бросил их перед Вольфом.

– Пожалуйте, дорогой мой Вольф. Билеты железной дорогой до Марселя. А оттуда океанским лайнером – в Рио-де-Жанейро. Роскошное путешествие. – Абель сел, закурил еще одну папиросу. – Прощай, Европа, здравствуй, Америка. Ура, Вольф, ура!

Вольф растерянно рассматривал билеты. Питер Цельмейстер смотрел на него с умильным выражением лица, потом переглянулся с Кобаком, затем с Абелем и снова уставился на Вольфа Мессинга.

– Одно небольшое обстоятельство, дорогой Вольф, – после паузы проговорил Абель. – В это путешествие вы отправитесь без меня.

– Как без вас? Что вы говорите, доктор? Как без вас?

– Очень просто. Вот Питер Цельмейстер – доктор психологии и профессиональный импресарио, человек в высшей степени порядочный, это мое личное поручительство. Надеюсь, вы ничего не имеете против этого человека?

– Да нет, конечно... – Вольф взглянул на Цельмейстера. – Но...

– А у меня все же семья есть, дорогой Вольф. – Абель поднял вверх обе руки. – Я все эти годы видел жену, дочь и сына от случая к случаю... И я хочу вернуться к своей медицинской практике. В общем, я хочу обратно в Варшаву... честно говоря, устал общаться с ними при помощи писем... да и вы мне порядком надоели... Все! Я хочу в родную Варшаву...

– Я вас понимаю, доктор... – негромко произнес Вольф. – Я вам благодарен на всю жизнь... Если бы вы не нашли меня тогда в морге...

– Э-э, оставьте вы эти сантименты, Вольф, не люблю... – поднял руку Абель. – Пожелаем друг другу удачи – этого достаточно...

Варшава, 1939 год,

немецкая оккупация

Поезд прибыл на Варшавский вокзал, и пассажиры быстро заполняли перрон, торопясь выйти в город. У здания вокзала в разных местах маячили фигуры немецких солдат с автоматами. Над крышей вокзального здания развевался красный флаг с черной свастикой.

– Мимо патруля пойдемте отдельно. Когда три человека вместе, они сразу прицепятся, – тихо сказал Цельмейстер. – Я пойду первым. Вольф, ты за мной... только на расстоянии...

Так они и пошли, держась друг от друга метрах в пяти-шести. У высоких дверей стояли трое солдат и фельдфебель. Солдаты рыскали глазами по сторонам, быстро ощупывая взглядами проходящих. Фельдфебель курил и смотрел прямо перед собой.

Надвинув шляпу на глаза, Цельмейстер спокойно прошел мимо солдат и вышел на привокзальную площадь.

Следом шел Мессинг. Он тоже надвинул поглубже шляпу и опустил глаза, глядя под ноги. Лева Кобак с тревогой следил за ним и за солдатами.

Вот один из солдат заметил в толпе Мессинга, какое-то беспокойство мелькнуло в его глазах, что-то в облике Мессинга показалось ему знакомым, но тут другой солдат окликнул его, и первый отвлекся, кивнул, достал из кармана зажигалку и протянул товарищу. Тот прикурил и вернул зажигалку. Мессинг в это время уже прошел мимо них и вышел на площадь.

Когда мимо солдат проходил Лева Кобак, фельдфебель узрел среди пассажиров подозрительного мужчину в черном плаще и темной шляпе и что-то резко приказал солдатам. Двое стремительно шагнули к мужчине, и один загородил дорогу, вскинул автомат:

– Аусвайс!

Мужчина вздрогнул, остановился, со страхом глядя на солдат, медленно полез во внутренний карман плаща. Потом взглянул в глаза солдату и вдруг выхватил пистолет и выстрелил ему прямо в грудь. Второй солдат нажал спусковой крючок автомата. Выстрел и автоматная очередь прозвучали почти одновременно, и почти одновременно упали солдат и мужчина в черном плаще. Потом раздались крики других солдат – они со всех сторон бежали к месту происшествия, стреляя поверх голов. Люди шарахались в стороны, многие падали на землю, закрывая руками головы.