— Даша.

Я занёс ногу на ступеньку. Но вдруг застыл. Обернулся.

Встретился взглядом с бывшей пленницей.

По щекам женщины скользили слёзы — блестели, точно утренняя роса на траве.

— Что? — переспросил я.

— Меня зовут Даша, — сказала женщина.

Смотрел на её едва шевельнувшиеся губы, пытался понять: действительно ли женщина со мной заговорила, или же у меня начались галлюцинации — выдавал желаемое за действительное.

— Я им расскажу.

— Что расскажешь?

— О трупах в огороде, — сказала бывшая пленница. — И… о нём.

Она кивнула на Жидкова (тот бился в судорогах на полу, рычал и поскуливал). Смахнула с лица влагу. Слёзы одна за другой скатывались по её щекам, падали на покрывало. Глаза женщины больше не казались стекляшками — смотрели на меня внимательно, настороженно, устало.

— Хорошо, — сказал я. — Сейчас вызову скорую помощь. Жди.

Лопата мне всё же пригодилась. Я подпёр ею дверь. Чтобы приехавшим на вызов медикам не пришлось рыскать по двору в поисках погреба.

— Алло! Скорая?! Дядя Рихард упал в погреб! Он сильно расшибся! Он сломал ногу… и что-то ещё. Я не могу его вытащить! Помогите! Поскорее! Пишите адрес: улица Александра Ульянова, дом тридцать восемь. Поспешите! Ему очень больно! Я оставил калитку открытой! Приезжайте!

Я протёр телефонную трубку платком — на всякий случай. Отошёл от таксофона, остановился в тени каштана, огляделся по сторонам. По проспекту Гагарина сновали машины. Мне всё ещё непривычно было видеть разом такое количество советских ретроавтомобилей. Да и полупустая проезжая часть без малейшего намёка на пробки выглядела необычно. Взглянул на огромный плакат, что красовался на стене дома: рабочие и колхозники работали «во благо страны». Прочёл: «Слава труду!». Вспомнил, что именно на этом месте в девяностых видел рекламу американских сигарет.

Снял будёновку, спрятал её за пазуху: поленился открывать чемодан. Подвернул рукава на футболке, чтобы скрыть дыру на локте. Проследил за тем, как из автобуса торопливо выбирались люди — им на смену в салон ринулись те, что ждали этот рейс, стоя на остановке. Советские граждане пыхтели, бурчали. Но я не услышал со стороны распахнутых дверей ни единого бранного слова. Должно быть, никому не хотелось ругаться в это солнечное воскресное утро. Увидел, что сразу несколько мужчин ринулись к ларьку «Союзпечать» — выстроились в очередь, шаря по карманам в поисках монет.

Решил присоединиться к ним: чтобы меньше светить лицом в ожидании приезда скорой. Всё же занятый чтением газеты человек привлечёт меньше внимания, нежели неизвестно что высматривавший незнакомец. Моя очередь подошла быстро. Продавщица в ларьке отпускала товар со скоростью опытного работника кафе быстрого обслуживания. Мне было всё равно, что покупать. На моём выборе сказались предпочтения стоявшего передо мной мужчины — тот приобрёл еженедельник «Футбол-Хоккей». Вспомнились слова Пашки Могильного о том, как сложно застать в ларьках эту газету. Потому я и сделал выбор в её пользу — вручил продавщице новенький пятак.

Старался не привлекать к себе внимание спешкой. Свернул газету в трубку, прогулялся до остановки, где сидела худая хмурая женщина — продавала семечки. Потратил пять копеек на стакан ещё тёплых жареных семян подсолнечника (они приятно согревали через ткань кармана ногу). Неторопливо зашагал по уже проторенному маршруту: к улице Александра Ульянова. Не собирался идти к дому Каннибала. Рассчитывал, что там разберутся и без меня. Но был обязан убедиться в том, что диспетчер скорой помощи не проигнорировала мой вызов. И что Даша «настучала» на Рихарда Жидкова.

Я прошёл мимо дома Пимочкиных — туда, где заранее заприметил под ветвями абрикоса чуть покосившуюся лавку. Спрятал за стволом дерева чемодан, смахнул с деревянного сидения пыль и чешуйки сухой зелёной краски. Уселся, стараясь не выпускать из виду калитку в заборе дома номер тридцать восемь. Взглянул на большое фото незнакомого футболиста в коротких белых трусах, полосатой футболке и гетрах. Пролистал газету, просматривая фотографии и заголовки. Прислушивался, не едет ли скорая: та не спешила, хотя больница, насколько я помнил, находилась неподалёку.

Наткнулся на отчёт о двадцать четвёртом туре чемпионата СССР по футболу. «Футбольная неделя не оказалась насыщенной играми, — прочитал я. — Но была интересной. …» С непривычки мне трудно было разбирать «прыгающие» буквы газетного шрифта. Да и плохая контрастность надписей вынуждала напрягать глаза, вызывала тоску по моему оставшемуся в далёком будущем «наладоннику». «К огорчениям я бы отнёс явно неудавшийся матч столичных армейцев с минчанами, после которого остался неприятный осадок, а к радостям — хорошие игры столичных «Торпедо» с «Динамо» и «Спартака» со СКА. …»