Всю ночь я провела за чародейством. Ни одна емкость с водой и прочей жидкостью не осталась без моего внимания. Нас ожидает удивительный бал, где все будут говорить друг другу одну лишь правду! И посмотрим, к чему это приведет.

Уже под утро я улеглась спать, довольная собой и уверенная, что нашла шикарный выход из затруднительной ситуации.

– Мизи, — кажется, уже через несколько минут меня разбудил голос служанки, — время близко к полудню, а вы еще из кровати не вылезали. Вот-вот к нам начнут прибывать важные господа, которых дома видно обедом не кормят, вот они и являются раньше времени.

Я села в кровати, соображая, какой сегодня день.

– Что-то вы помятая такая, радость моя! — продолжала горничная, женщина средних лет, чуть постарше моей мамы. — Сами из кровати выбраться в состоянии, или мне еще и за ноги вас вытаскивать? Современные девицы считают доблестью, когда им доводится палец о палец ударить.

– Я вообще-то много работаю, Митти, — оборонялась я, еще толком не проснувшись.

– Работаете? Эта вот мазня, которой матушка ваша увешивает стену своего кабинета, по-вашему, работа? Раньше благородных мизи хоть вышивать учили. В случае чего, мужу носки потом заштопать можно. А сейчас?

– Митти! Что на тебя нашло? — я наконец сообразила, что обычно тихая и скромная служанка как-то слишком разошлась.

– Что, правда глаза колет? — с вызовом спросила. — Сами-то пигалица еще малолетняя, а ко мне со снисхождением вечно каким-то!

Правда глаза колет… Правда!

– Митти, пила ли ты что-нибудь с утра? — выпалила я, холодея от своей догадки.

– Совсем я что ли, по-вашему, непутящая? Чтобы с утра заливать как портовый грузчик? Скажите еще, в кабак бегала.

– Нет, не в кабак, — я соскочила с кровати, — чай, морс, воду?

– Ишь, заботливая какая, чай я пила, да, — служанка смягчилась, — извините, лишнего я на вас что-то завелась, сама не пойму, что нашло такого, мизи. Не серчайте. Но картины ваши все же отвратные.

Значит, действует моя водица! Легкомысленно порадовалась и побежала готовиться дальше, тем более меня уже пришли наряжать. Августина всегда отличалась правдивым и крутым нравом, так что особой разницы в ее поведении я не заметила, поэтому вскоре даже забыла о своем ночном колдовстве. Тем более, что и сама не особенно верила, что оно не выветрится хотя бы до обеда. Не такой я еще сильный и опытный маг. Повеселилась и будет.

Наш бальный зал сиял сегодня особенным великолепием. Тысячи свечей заполняли ровным светом огромное пространство, и сумрак, который уже начал сгущаться за высоким панорамным окном, казался чуть ли не ночной тьмой. Столики были расставлены у стен, освобождая место для танцев и разговоров. Музыканты выводили что-то прекрасное, расположившись на невысоком подиуме напротив окна.

Я вошла последней, как и положено украшению праздника. И с порога меня огорошили фразой:

– Ох, хороша девчоночка! Чисто пирожное, хоть сразу десертную ложку доставай!

Повертев головой, я увидела говорящего. Крылатый-пернатый зануда Огни! Какая ему сдоба, он же за режим и диету!

– Да твой черпак о такую погнется! Не твоего полета лебедушка!

Да это же…Вольфганг Метте, драконий графинчик. Стоит, сжимает бокал в своих словно вырубленных из куска дерева пальцах, смотрит на меня, отвесив свою гранитную челюсть.

– Сегодня все какие-то странные, — сзади подошел папа, промакивая лоб белоснежным платком, — нервничают от значимости события, вероятно, несут не пойми что.

А заварушка только начиналась.

– Может, вы еще и битву на своих ложках устроите? — подал голос третий соперник, капризного вида маркиз Делефель. Его острые уши нацелились в потолок, кончики побледнели, должно быть от гнева.

– Угораздило же попасть в такое плебейское место! Сальные шуточки, потные подмышки! Фу! Даже большое приданое и дополнительный вес в обществе не окупит сегодняшних мучений. Да и невеста не в моем вкусе. Терпеть не могу желтый.

Я беспомощно озиралась. В зале были, конечно же не только мои потенциальные женихи. Друзья семейства, родня, просто любители вечеринок… и все сейчас с интересом следили за многообещающей словесной дуэлью, отвешивая не менее колкие замечания.

А где же главный претендент на мою руку без сердца? Уж не с ним ли воркует у дальнего столика моя матушка?

– Позор на мою седую голову, — пробормотал отец, ошарашенно глядя на чуть ли не флиртующую парочку.

Широким шагом он преодолел добрую половину зала за несколько секунд. Я семенила следом, стараясь не отставать. Мы даже успели услышать кусочек беседы. Людвиг Хеммель и моя мама попивали какой-то изысканный напиток. Их руки лежали на столе, и пусть до соприкосновения пальцев было еще приличное расстояние, на словах эта пара не была столь же скромной.