– Она никому неподвластна!

– Верно.

– Знаешь, когда мне приходит в голову, что ты могла не полюбить меня, выбрать другого, не простить все, что я натворил, просто схожу с ума!

– Родной, тебя невозможно не любить. Я дважды влюбилась в тебя, помнишь? Так что это судьба.

– И за что мне такое счастье?

– За грехи! – проснулась мисс Хайд. – Чтобы отстирать добела и накрахмалить до хруста твою карму!

– Вредина моя любимая! – нежно прошептал он. – Весь в твоей власти.

– Пойдем, уже темнеет, – я направилась к выходу, но небольшая приоткрытая дверь привлекла мое внимание.

Внутри было темно, но Горан нащупал на стене выключатель и включил свет. Небольшие бра в нишах стен высветили то, к чему я была совсем не готова. В центре стоял узкий стол. На нем лежало тело Киллиана.

Затаив дыхание, я заставила ноги сделать несколько шагов. Безмятежное лицо. Впечатление, будто мужчина просто спит. Смерть была милостива к Ангелу. Может, потому что он был жесток к жизни?..

– Родная, как ты? – Драган вклинился плечом в пространство между нами.

– Все хорошо. – Тихо сорвалось с моих губ.

Я отвела взгляд от лица Киллиана и поняла, почему слуги принесли его именно сюда. Стены были сплошь покрыты моими фотографиями. Внизу на каждой имелось несколько строк крупным, резким почерком – дата, место и информация о моих предпочтениях в самых разных сферах жизни – от любимых цветов до основополагающих принципов мировоззрения. Его личный храм. Поэтому он ни разу не приводил меня сюда.

– Сколько же он тебя выслеживал?.. – потрясенно прошептал Горан.

– Не меня. – Перед глазами встал тот день – когда я пришла в кабинет поговорить с ним. Мужчина мял в руках какую-то бумажку. Оригами. Я рассказала ему о черных крыльях, колокольчике, и прочих «посланиях» и спросила, – так это ты оставлял ту бумажную ерунду?

– Нет. – Потомок Ангелов нахмурился и задумчиво пробормотал, – как он проскальзывал мимо меня? Я почти год наблюдал за тобой.

Он. Кто именно?

– Киллиан использовал меня как приманку, Горан.

– Для кого?

Воспоминания метелью завертелись в памяти, складываясь в ответ.

Маленький красный колокольчик из бумаги на снегу. На несколько метров вокруг – лишь ровная снежная гладь, ни малейшего намека на следы. И прямо как настоящий – с трудом подавила желание потрясти его, вдруг зазвонит? Как можно из простой бумаги такую прелесть создать? Хотя, наверное, можно, если руки были не простые.

Предупреждение? Намек – о ком звонит колокол – обо мне.

Сон-явь об убийстве Гаспара. Мужчина в темной толстовке с капюшоном. Лица не видно. Он что-то достал из прикроватной тумбочки в спальне Архангелита и убрал в карман. Помедлив секунду, словно прислушиваясь, осторожно положил на край кровати голубой кораблик-оригами, повернулся и посмотрел прямо в мои глаза.

Что значило это послание?

Третья фигурка оригами – ангел из черной бумаги. Потрясающе искусно сделанный – просматривались даже черты лица и пальчики на руках. Джокер оставил ее на карнизе в квартире Самуила Яковлевича, Какмаршака, после того, как убил его.

Тоже ровным счетом никаких мыслей о том, что он хотел до меня донести.

Еще были бумажные черные крылья, что я нашла в нашем с Гораном саду – с кончиков тщательно сделанных перьев сочилась сила. На записях камер – тень, рябь.

Встреча с Джокером на Балу Охотников. Помню звук приближающихся шагов. Странно – не чувствовалось, кто это. Вибриссы вообще отказывались работать – свернулись в клубочек и спрятали нос в пушистый хвост, как болонка при виде волка. Интересная метафора, кстати – не случайная. Мужская фигура. Длинный плащ, как у супергероя, капюшон на голове, лица не видно. Я двинулась к нему.

– Стой. – Остановил меня мужской голос. И я послушно остановилась – потому что в нем было что-то, чему сопротивляться сил не нашлось.

– Кто вы? Чего хотите? Что за кошки-мышки? – прошептала я.

– Не мешай мне. – Раздалось в ответ.

– А подробней можно? Кому и как я мешаю, объясните!

– Не. Мешай. Мне.

– Или что? – еще шаг к мужчине.

– Кровь. – Он протянул руку к стальным канатам, которые держали огромную люстру под потолком зала.

Под его пальцами стальной трос начал изгибаться, как пластилиновый. Светильник-переросток вздрогнул. Если бы этот хрустальный монстр рухнул в центр зала, половину Охотников посекло бы осколками, что брызнули бы во все стороны с поражающей силой пули!