– Не надо! – прошептала я, отступив.

– Не мешай мне. – Вновь повторил незнакомец, сняв руку с каната. Еще минуту он молча смотрел в мое лицо, потом развернулся и прошел к окну. Меня магнитом потянуло за ним.

– Постой, хоть что-то объясни!

Мужчина распахнул створки окна и запрыгнул на подоконник. В комнату ворвался холодный ночной воздух и шум города.

– Эй, это нечестно! – крикнула я, понимая, что в вечернем платье гонку по крышам не стоит даже начинать. – С каких пор Золушка вынуждена догонять принца?..

Незнакомец замер на карнизе, расхохотался и спрыгнул вниз.

Разговор с Владимиром, Архангелитом, заявившимся ко мне «в гости». «Ваши враги объединяются, Саяна. Под руководством таких сил, что…» Я пожала его руку на прощание, и передо мной вихрем закружились обрывки разговоров, картинки и ощущения. Теперь понимаю их смысл.

Мегара была права – все под моим носом, но я ни-че-го не вижу. А ведь должна была понять все еще в квартире Какмаршака, когда зеркало показало мне, как Джокер, убив Самуила Яковлевича, поколдовал над стеной и нырнул в небольшой лаз.

Я пыталась потом найти рычаг, шарила по обоям, но ничего не обнаружила. А потом прикрыла глаза и провела ладонью по стене. Щелчок. Скрежет. Лаз открылся. Вот она, разгадка! Джокер, чтобы открыть потайной ход, просто провел рукой по стене. Как и я. К тому же, междумирье наотрез отказалось искать его.

А теперь вспомним еще кое-что. Тот день, когда нас обстреляли Хранители, и мы заехали в магазин, чтобы переодеться и переобуться. Помню молодого парня, не старше 25, руки в карманах, который стоял, прислонившись к стене и, склонив голову, разглядывал меня. Его интерес не был мужским. Я молча смотрела на его отражение, а он – на мое. Даже вибриссы притихли, словно решили не высовываться, чтобы не огрести ненароком неприятностей.

Он кого-то напоминал. Короткие светлые волосы, чувственные пухлые губы, голливудские скулы – хоть орехи ими щелкай, одет в модные сейчас тонкие голубые джинсы в облипочку и белый джемпер с черными крыльями во всю грудь.

Женщины, проходя мимо, заглядывались на этого парня, томно вздыхая и краснея. Но он даже не замечал их. Прищурившись, незнакомец глянул на меня с явной неприязнью. Высокий лоб прорезали глубокие морщины.

Меня тогда уязвила такая реакция. Но когда я развернулась, чтобы разразиться тирадой, ставящей нахала на место, там, где стоял голубоглазый с крыльями, было пусто.

И, наконец, мозаичные фрески в Айя-Софии – Богоматерь с младенцем Иисусом. Рядом – Архангелы. По ее левую руку – Гавриил, по правую был Михаил, но «изображение практически утеряно». Но я видела мужественное лицо с голливудской квадратной челюстью, блондинистыми кудрями до плеч и глазами такой небесной голубизны, что она казалась неестественной. Архангел прищурился, глядя на меня с неприязнью. Высокий лоб прорезали глубокие морщины. Он хмурился, как будто я ему крыло отдавила.

Я покачнулась и упала бы, не устояв на подкосившихся ногах, если бы не сильные руки Драгана.

– Любимая?

– Я знаю, кто мой злейший враг. Поняла, кто такой Джокер!

– Кто, родная?

– Горан, – я посмотрела прямо в его глаза, – это Архангел Михаил. Главный Архангел. Архистратиг Воинства Небесного. Правая рука Бога.

Метели хриплый шепот все громче с каждым днем.Время жатвы «Полярная звезда»

Иронично, опять же, у нас с Киллианом общий враг. Теперь понимаю, кто он, так отчетливо, что от этого знания сводит скулы. Ослушавшийся воли Господа Архангел.

В моей жизни не бывает совпадений. Так что при мысли о том, что не зря я его назвала Джокером, совсем плохеет. Потому что Джокер – карта в колоде, которая бьет все остальные. Кроме самой малой. А я родилась простой смертной женщиной. Теперь вопрос на засыпку – смогу ли я победить главного Архангела?..

Одного не понимаю – чем успела прогневать этого крылатого? «Не мешай мне». Чему именно и как? И почему не оставляет ощущение, будто что-то упускаю?

Я вздохнула, вглядываясь из окна «светелки» в хлопья снега, падающие из темной хмурой тучи. Ветер, забавляясь, подхватывал их и то заставлял лететь вверх, то швырял о землю, в быстро нарастающие сугробы. Сначала стремительный взлет, дарующий крылья, а потом – умирать в холоде и безвестности. Совсем как в жизни. Я вздрогнула из-за скрипнувшей двери.

– Как ты, родная? – прошептал Горан, подойдя сзади и обдав меня морозной свежестью. Расстроен, раздражен и крайне зол.

– Что? – спросила я, обернувшись.

– Мы не сможем сегодня улететь – из-за метели. – Признался мужчина. – Будь она проклята!

– Успокойся. – Я обняла его. – Значит, так было нужно.

– Зачем, любимая?

– Что-то мне подсказывает, что скоро узнаем.

– Вот это и пугает.

– Смотри на плюсы – здесь, по крайней мере, точно нет Архангела Михаила!