И всё же это запахи перестройки. А каким был воздух до неё? В комоде лежат несколько флакончиков советского запаха. Точнее, его теней, ведь не факт, что аромат сохранился таким, каким он был в декабре девяностого года (дата разлива на дне пузырька), прямо перед распадом СССР. Новая заря, цена восемь рублей, одеколон «Консул» Москва – Париж. Совсем новый флакон. Желтоватая, цвета анализов, жидкость могла быть нетронутой с девяностого года, но этого не понять. Внутри – резкий запах кабинета с чернокожим диваном и красным ковриком, письменный стол, кресло. В кресле мужчина. Кажется, директор завода. У него две дочери и одна жена, каждый день он заявляет о своём существовании размашистой подписью на бумаге. За окном темно и холодно. В кабинете обязательно лампа, с тёплым светом.

Консул – это советская образцовость. Где-то хорошо выметенная главная площадь с курантами. Парад, горбатые запорожцы. Названия магазинов курсивом. Гул вокзалов. Что будет, если нанести одеколон на себя? На моей коже он пахнет лесом. Сухой сентябрь, трескучий костёр. Становится спокойно, и я засыпаю.

Мне снилось ожидание. Мама позвала в гости моих друзей и почему-то Александра Георгиевича, моего преподавателя по гитаре. Было некомфортно оттого, что мама решила его пригласить, но, тем не менее, я ждала его во сне. Наверное, он приснился мне как образец человека, который должен пахнуть Консулом. Пользовался ли им Александр Георгиевич лет сорок назад или пытался достать у фарцовщиков запах запада? Ведь не комильфо человеку с банджо и ковбойском жилете носить аромат советского клерка…

Конец ознакомительного фрагмента.