Очень скоро стрельба прекратилась.

И на позициях советского батальона взревели моторы. До того и танки, и БМП с БТР «запитывались» от так называемого стояночного мотора, который обеспечивал вентиляцию и электроснабжение. Достаточно тихого и экономного. Двухтактного. Сейчас же завели ходовые двигатели. И начали выезжать из укрытий.

Это действо несколько воодушевило французов.

Неужели отходят?

Но нет.

Выехав назад из своих окопов, танки объехали их и двинулись вперед. Прямо на отходящих французов.

Те остановились и вновь открыли огонь. Особенно их тяжелые танки. Все равно задний ход у них был крайне маленький. И корячиться, откатываясь они могли долго. Вот и ударили из всех стволов, увидев, что не только башни, но и тела машин противника показались.

Но тщетно.

У тяжелых советских танков лобовая броня надежно держала и их противотанковое орудие, и их гаубицу. Снаряды французов не причиняли никакого вреда их противника. Максимум — повреждали гусеницы. Из-за чего машины сильно разворачивало. Но их бортовая 76-мм броня сама по себе являлась серьезной проблемой.

А замерев, такие танки превращались в неподвижную огневую точку, которая начинала стрелять просто как бешенная. Долбя из своего 75-мм орудия словно оглашенные. Так что становилось только хуже…

Остановить БТГ французам не удалось.

Их просто смяли.

Как скорлупу паровым катком…

Слишком непреодолимым препятствием эти танки для них оказались. А БТРы и БМП, идущие во второй волне… им особенно и не досталось проблем. В том числе и потому, что их 40-мм лобовой наклонной брони вполне надежно защищали на дистанции от малокалиберных противотанковых пушек.

Посему французская пехота побежала.

Все бросила и побежала.

И на ее плечах БТГ ворвалась на позиции потрепанной артиллерии. Подавила-побила там все что могла. И, порезвившись, откатилась на свои изначальные позиции…

Чудо не чудо, но день или два на этом участке им выиграть удалось совершенно точно. А может и больше. Так что теперь требовалось починиться. И приготовиться. А в идеале — вообще сменить позиции, загнав сюда федералов. Самим же занять место в стороне…

Но ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю французы не стали атаковать… под рукой свежих танков у них не оказалось. Во всяком случае в значимом количестве. Да и чем бить советские тяжелые машины они пока не придумали. Слишком уж непреодолимыми они получались. Почти ультимативными аппаратами. 76-мм брони даже теми зенитками, что у них имелись, не так-то и просто пробить. В теории. Так-то бронебойных снарядов к зениткам у французов, воюющих за Конфедерацию, просто не было.

И им требовалось время. Достаточно большее, чтобы упустить инициативу.

Про пробитие 152-мм лба и речи не шло. У них вообще ничего вменяемого под рукой не имелось для таких задач. Разве что какие-то морские пушки переделывать в ПТО. Но это какие неповоротливые дуры получатся!

В общем — тупик.

Ступор.

Кризис.

Понятно, что наступать можно было и в другом месте. Но это БТГ могли перебросить для купирования наступления. И… сам факт эффективности этого батальона выдавал всю ту трагедию, которую сейчас испытывали англичане, столкнувшиеся целиком с корпусом. И то, что все их заверения и обещания — пустая болтовня…

Тем временем в Санкт-Петербурге Михаил Васильевич шел по Обуховскому заводу. Осматривал линии по выпуску 406-мм и 356-мм снарядов для морских пушек. Их с горем пополам развернули и начали медленное изготовление. Но это так — приятный бонус.

Быстро закрыть потребность нового Балтийского флота в снарядах эти линии не могли. Их ведь создавали с нуля. Причем в условиях сильно ограниченных ресурсов. Пока освоятся сотрудники. Пока отработают технологию и приловчатся. Пока отработают выпуск и применение оснастки с адекватной эффективностью. Пока… в общем — не меньше года пройдет. А там ведь еще и боеприпасы для остальных «стволов» корабельных…

Сейчас же пока эти линии были больше психологическим и политическим эффектом. Чтобы показать всему миру — вынужденному затворничеству US Navy пришел конец.

Особенно это было сочно и важно на фоне тех потерь, которые понес Королевский флот в Хельсинки. Во время ночной атаки брандеров. Из-за которой его спешно отозвали в Порт-Смут. Потому что еще немного — и от него вообще ничего не останется. Причем дуриком…

И не то, чтобы Фрунзе или его Генштаб применяли какие-то невероятные приемы. Диверсии известны с древности. Как и брандеры. Ими еще верные люди Елизаветы I сумели немало потрепать Непобедимую армаду испанцев. Да и раньше использовались. Так что неготовность англичан к таким испытаниям ударила по их военно-морской репутации чудовищно.

Да, к таким испытаниям в моменте, вряд ли кто-то был бы готов. Но это не помешало англичанам стать посмешищем в глазах всего мира. «Королева морей» оказалась просто дряхлой, ворчливой и зловредной старухой. Которая совсем не держала удара.

И даже здесь — получив пару раз по зубам — сбежала, поджав хвост. Поскуливая. И бросив как свои контингенты в Финляндии, так и верного союзника, который ради Туманного Альбиона пошел на откровенно самоубийственную войну…

Впрочем, за кадром этих производственных линий Обуховского завода, которые открывали и запускали с помой и шумом, было куда более важное дело. А именно поставки из США. От федерального правительства. В которых везли запасы боеприпасов и новые орудийные стволы.