— Может быть нам попытаться прорваться в Швецию? По морю — перехватят, это понятно. Но лесами… вдоль Ботнического залива…

— Мы уже потеряли треть офицеров штаба, — усмехнулся генерал. — Советский спецназ охотится на таких бегунов. Как вы знаете, Фрунзе не любит всякие там правительства в изгнании. Да и не уверен, что шведы нас примут. После того, как Балтийский флот чуть не зашел в бухту Стокгольма королевство выдворило британские силы со своей территории.

— Норвегия?

— Там аналогичная ситуация. Только там бояться не корабли, а дирижабли, которые могут полностью перекрыть им рыболовство.

— Что же делать?

— Вам все правильно сказал Маннергейм. Или стреляться, или сдаваться. Можно попробовать повоевать, но это считай, что застрелиться. Шансов у вас нет никаких против штурмовиков.

— И вы так спокойно об этом говорите?

— Знаете… Я недавно понял, что мое правительство изначально отправляло меня сюда умирать. На убой. Как и всех вверенных мне людей. Ветераны Великой войны проблемные люди. Вопросы неудобные задают… Вас, кстати, они тоже принесли в жертву… барашек… — и хохотнув генерал небрежно оттолкнул полностью морально раздавленного президента в сторону, продолжив свой путь.

1931, сентябрь, 21. Москва

— Рад вас снова видеть. Как перелет? — спросил генсек у лидера Франции Филиппа Петена. Который явился в Москву в составе большой официальной делегации. Вся прелесть которой была в том, что она была посвящена так сказать — послевоенному устройству мира. Этакая «Ялта 1945 года». Только проводить ее решились лишь по факту завершения боевых действий, которые оказались полностью исчерпаны после капитуляции Финляндии и сокрушительного провала англо-французских наступлений в Северной Америке…

И прибыл он без англичан.

Что стало дичайшим фактором раздражение на острове Британия. Однако официальной темой встречи было совсем иные вещи. Поэтому удалось очень вежливо послать их лесом…

— Спасибо. Хорошо. Признаться, первый раз летал на дирижаблях.

— Понравилось?

— Очень… спокойно что ли. И комфортно. Ничего не трясет. Гул двигатель приглушен. Сидишь комфортно. Можно даже прогуляться. И поспать, откинувшись на кресле. В самолете такого нет.

— В будущем будет. Мы сейчас работаем над четырехмоторными лайнерами с фюзеляжем большого диаметра. Там можно будет если не такой, то близкой уровень комфорта обеспечить. Разве что без прогулок.

— Так зачем будут тогда нужны дирижабли? Они же сильно медленнее.

— Так и дирижабли не стоят на месте. — улыбнулся Фрунзе. — По скоростям они никогда не смогут обогнать самолеты. Такова физика. Но современный дирижабль, идущий в ногу со временем, будет всегда комфортнее и дешевле для перелета.

— Я, признаться, не разделял все это увлечение дирижаблями. Не верил в них…

— Вас кто-то в это убеждал? — перебил его Михаил Васильевич.

— Разумеется. Эксперты. Я общался с авиаконструкторами и авиаторами разными, и они над дирижаблями откровенно смеялись. Но то что с их помощью добился Союз — завораживает.

— Мы только подхватили дела германцев. Я сразу понял недооцененность цеппелинов и то, что варианты с мягкой и полужесткой конструкцией лишены всякой перспективы. Чтобы дирижабли были интересны и выгодны они должны быть большими, что невозможно ни для мягких, ни для полужестких. Мелкие или даже в какой-то мере средние дирижабли же безнадежно проигрывают самолетам, вертолетам и винтокрылам[1].

— Возможно, — кивнул Филипп. — Я в этом вопросе не разбираюсь. Но ваши успехи полностью опровергли все те усмешки критиков. Что дорогого стоит.

— Значит вы готовы к созданию совместной транспортной компании, работающей исключительно на дирижаблях?

— Разумеется, — улыбнулся Петен.

«Еще бы он был не готов» — подумал Фрунзе, вежливо ему улыбаясь. Франция сильно отстала в авиационных технологиях в целом. Как гражданских, так и военных из-за фокусировки на других военно-технических задачах. Так что хорошие самолеты на текущий момент были или в Союзе, или в Великобритании, а дирижабли только в Союзе. И создание такой совместной компании позволяло хотя бы опосредованно получить доступ к одной и эффективных авиационных технологий...

— А что вы собираетесь делать с военнопленными? — сменил тему Петен.

— С какими именно? Военнопленных, взятых у «прибалтийских тигров» почти нет. Их несколько тысяч всего. Так что скорее всего после фильтрации и денацификации их отпустят. С финнами все сложнее. К тому же Маннергейм выторговал разрешение своим войскам оставаться на своих позициях, сохраняя в руках оружие. Так что тут нужно думать. А что?

— Я имею в виду французов.

— А разве Франция участвовала в войне против Союза? — сделал удивленное лицо Фрунзе.