Шрифт:
Меритас поймал себя на мысли, что любуется девушкой, не сводя глаз, уже несколько минут. Её беззащитная хрупкость топила непробиваемый инфантилизм юноши в вихре неизвестных чувств. Внезапно решение стало для него очевидно. Лорд поднял голову и краснея произнёс заезженную романами фразу:
— Пока смерть не разлучит нас…
Так парочка и сидела, любуясь закатом до последнего луча Фолио на горизонте. Вернее, Меритас любовался девушкой, положившей голову ему на плечо, а Мия любовалась тем буйством красок, что в её воображении называлось закатом.
Глава 10. Кадисса. Ветер, что дул на угли
— Как больно…
Кадисса не узнала собственный голос. Слова, скрипучие и сухие, как песчинки, острыми гранями ранили горло.
— Я жива? Кхе…
Вода аккуратно наполнила рот. Немного, ровно на глоток. Слава Замуи, жива! И сознание наконец прояснилось. Она вспомнила просыпалась в бреду и не выдерживая боли снова погружалась в сон.
Там — хорошо, безопасно. И совсем не больно. Во сне Кадисса разговаривала с отцом глядя на Замуи. Звонко смеялась, слушая байки дяди Шена. Молчала, гуляя с Кайсатом по бескрайним барханам пустыни. Вновь и вновь побеждала голубую волчицу.
Наяву груз ответственности слишком тяжёл. Проклятье, как же больно! И темно.
— Есть здесь кто?
Есть. Она отчётливо слышала чужое дыхание, шорохи, тихий всплеск воды, звуки деревянной толкушки. Кто-то кормит и обрабатывает раны, но она не видит абсолютно ничего. Кромешная тьма и запах мокрой волчей шерсти. Молись, чтобы это была просто повязка. Потерю второго глаза уже не пережить. Впрочем, по началу боль была такая, что она тратила последние силы на просьбы её прикончить. Так что, возможно, второй глаз — не плохая цена за сохранённую жизнь.
С ясным сознанием Кадисса смогла обратиться к внутреннему зрению. Аура незнакомца излучала ярко-бирюзовый цвет. Её это успокоило. Обычно такой аурой светился отец, и она считала, что только дружелюбно настроенный человек может ею обладать. Но это определённо не Дорон, нет. Руки его сильны, но в то же время нежны, да и не такие большие.
Он взял что-то с пола, подошёл, присел на колени рядом с Кадиссой и прикоснулся к плечу.
— Ай! Уф… — прошипела она, вздрогнув от прикосновения холодной влажной ткани.
Незнакомец усмехнулся:
— Хех, девушки. В одиночку расправилась со стаей падальщиков, а как к ране прикоснуться… — голос мягкий, мужчина ещё молод.
— Спасибо… — Кадисса через боль привстала.
— Ох, лежи-лежи, не вставай! Я думал ты всё ещё бредишь!
— Уже нет. Кому я обязана жизнью?
— Не стоит. Я боялся… но мои страхи в прошлом. Сейчас твоей жизни ничего не угрожает… — судя по интонации Кадисса решила, что собеседник колеблется. — Почти.
— На мне всё заживает как на собаке.
— Я не беспокоюсь насчёт ран. Падальщики порвали кожу, прокушено плечо и кисть, но… Ты сильная и эти раны скоро заживут…
— Что-то не так? — Кадисса теряла терпение, догадываясь о чём незнакомец хотел бы умолчать.
— Я бы не хотел делать поспешных выводов…
— Мой глаз?
— Твой глаз. Я наложил повязку с компрессом из лечебных трав. Воспаление ослабло, но ненадолго, здесь бы пригодилась трёхцветная фиалка, но она растёт далековато. Я не мог бросить тебя одну, а до Тефтонга не меньше суток пешком, — с сожалением в голосе произнёс незнакомец.
— Не меньше суток?! Мы не на ставке клана? Карс Шаррах! Кто ты такой?!
— Я не… М-м… Нет, я живу один. Меня, кстати, Гаррек зовут.
— О, вулкан! Значит отец ещё не знает о моём провале. Я смогу закончить миссию! — на радостях девушка чуть было не сорвала повязки. Резко дёрнувшись, она почувствовала боль и жар разливающийся по всёму телу.
— Это исключено, ты слепа. Но слава богам очнулась и больше не просишь отправить тебя к праотцам. Теперь я могу быть уверен, что ты дождёшься пока я хожу за фиалкой.
— Если ты думаешь, что меня это остановит, то сильно ошибаешься, Гаррек. Я — Кадисса, дочь вождя, либо выполню свою миссию, либо умру. А раз умереть ты мне не позволил, то будешь моими глазами.
— О-ох, девушки… — простонал парень. — Ты слишком слаба и не пройдешь и пары шагов.
— Я не шучу!
Кадисса пошатываясь попыталась подняться. Рука упёрлась в подстилку из чьих-то шкур. Вот откуда воняло мокрой шерстью! Голова кружилась, а с закрытыми глазами контролировать положение ослабшего тела в пространстве было ужасно трудно. Унимая подходящую к горлу тошноту, она на выдохе встала в полный рост.